Не успела фраза достичь своего завершения, как Вика охнула:
– Бог мой! Да ты влюбилась! Ребят, все слышали! Миронова нашла себе свинопаса! Вон как вся покраснела! – зазвучало в колонках, одобренное смехом некогда хороших друзей.
Дикая злость ударила в голову. Причин была масса. Подруга говорила неправду и позволяла себе слишком резкие выражения по отношению к Янису. Сама не знаю почему, но в тот момент пожелала ей навсегда остаться немой.
– Дура ты, Шестакова! Calva! (Облысей!), – злостно крикнула я и резко захлопнула крышку ноутбука.
Боже, на что я только наделась? На одеяло из добрых слов? Как же…
Теперь я злилась ещё и на себя. Пришла пора признать, что все насущные неприятности папы – только лишь моя вина. Я подставила его, когда без проса угнала авто, а затем посадила за руль совершенно незнакомого человека. И если раньше мне казалось, что ненарочное осквернение клумбы не понесёт за собой серьёзной ответственности, то сейчас мои убеждения в корне изменились.
Я отвратительная дочь!
Глаза снова защипало от слёз. Сильнее кусала совесть. Накрывшись одеялом, я хотела избавиться от внутреннего озноба. Спрятаться от проблем. Но больше всего мне хотелось прогнать понимание, что я становилась слабее.
Я была совсем одна.
***
Дверь квартиры звучно открылась, вырывая меня из полудрёмы. Влажное пятно от слёз на подушке в который раз напомнило, что я не железная. Тоска по отцу постепенно отбирала силы. Но где-то в глубине души зародилась крохотная радость, что мне не придётся коротать вечер в одиночестве.
– Я дома, – с лёгкой озабоченностью в голосе оповестила Вера. – Ужин будет ждать тебя на столе.
На этот раз она не спешила поприветствовать меня лично, подбодрив какой-нибудь нелепой фразой. Она попросту прошла на кухню и принялась греметь сковородками. Холодно и непринуждённо.
Прекрасно! Даже бесхарактерная мать решила отвернуться от меня!
– Чёрт! – пройдя на кухню, я схватилась за сердце. Меня обдало гавканьем грязной дворняги, на шее которой висел обрывок верёвки. – Это ещё что?!
Чёрное ушастое создание с купированными ушами разорялось лаем и в то же время дружелюбно виляло хвостом. Животное резвилось, сопротивлялось «удавке» и дурно пахло.
– Щенок, – изнеможённо выдохнула Вера, ища по шкафам хоть что-то съестное. – Он две недели провёл без воды и корма. Стройка закончилась, рабочие ушли, даже не позаботившись о его судьбе. В людях не осталось ничего святого…
Смахнув рукой остатки слёз, я ухмыльнулась:
– Действительно. И как только таких земля носит?
Приняв сказанное на свой счёт, Вера на мгновение замерла. Пакет с пшёнкой задрожал в её руках. Она всё ещё не привыкла к моей грубости.
– Нужно его покормить, – сглотнув, отозвалась она. – Завтра я покажу его ветеринару.
В груди снова кольнуло.
– Только не говори, что мы оставим это себе, – прозвучало ревностно. – Или помимо соседа, ты решила натравить на меня ещё и пса?
Отставив поиски, Вера выпрямилась.
– Ты всегда отталкиваешь всех тех, кто желает тебе добра?
– А ты всегда была такой набожной? Даже когда оставила меня в роддоме, променяв на стариков и блохастых дворняг?
Мама набрала воздуха, но ничего не вымолвила. Она отвернулась к шкафчикам, сделав вид, что по-прежнему ищет лакомство для псины. На деле женщина бесцельно перебирала приправы, переваривая отстёгнутую мной дерзость.
Пёс тем временем метался по кухне, скулил и вынюхивал укромные углы.
