Челси смотрела фильм в гостиной.
– Где все? – спросила Лейла, плюхнулась в любимое кресло и сняла босоножки.
– Выглядишь очень мило, – сказала Челси. – Мама с папой ушли наверх час назад. Бабушка тоже. Вик и Морган на двойном свидании с чьими-то друзьями. Как концерт?
– На самом деле отлично. – Лейла почувствовала, как покраснели щеки, особенно когда старшая сестра посмотрела на нее с ухмылкой.
– Значит, тебя вполне удачно подставили два старика?
– Джордан был милым. Концерт Паркера Бретта – шикарным. Я хорошо провела время.
– Почему мне кажется, что где-то есть но?
– Ты решишь, что я спятила.
– Не больше чем обычно. – Челси засмеялась над собственной шуткой. – Ты же все мне расскажешь? У вас с Джорданом Бенксом что-то было?
– На первом свидании? Нет, конечно.
– У многих женщин бывает.
– Но не у меня.
– Тогда о чем он думал?
Лейла поправила подол платья.
– Я почти уверена, что ходила на свидание не с Джорданом Бенксом, а с Джошуа.
Челси выпрямилась и выключила телевизор.
– Ты шутишь.
– Нет. Я поняла это в первый же час. Я знаю этих близнецов. Может, они и выглядят одинаково, но характеры у них совершенно разные.
– Ты сказала что-нибудь?
– Нет. Потому что не была полностью уверена. Мы не виделись слишком долго.
– Но я думала, Джошуа женат и живет в Далласе.
– Жил, но вернулся. К сожалению, развелся.
– Ты, наверное, рада, что он снова один. Я давно не видела тебя такой взволнованной.
– Я не взволнована.
– Ну конечно.
Невозможно обмануть сестру, которая знает тебя с рождения.
Лейла решила сменить тему:
– Как все себя чувствуют после сегодняшнего?
– Папа, разумеется, психует. Он злой, как черт. Мама пытается успокоить его весь день. Вика и Морган это не особо волнует. Дядя Дэниэль должен был вернуться в Париж, но папа запретил ему уезжать, пока мы не разберемся.
– «Запретил»? Боже правый, мы же не в королевской семье.
– Наши мужчины уже решили отдать ему право главы семейства, – фыркнула Челси.
– Значит, дядя Дэниэль остался?
– Только до утра вторника.
– На самом деле я так не хочу ехать к юристу, – призналась Лейла. – У меня от них мурашки.
– Я тоже не хочу ехать, но мы должны сделать это вместе.
– Думаешь, наша семья странная? – Лейла потерла висок, у нее уже начинала болеть голова.
Челси закатила глаза:
– У меня есть право хранить молчание?
– Я серьезно. Разве не странно, что мы все живем под одной крышей?
– Здесь полторы тысячи квадратных метров. И еще пятьсот на заднем дворе. У каждого из нас в любом случае есть свой уголок.
– Конечно. Но что насчет Вика? У него всегда есть девушка. Разве ему не хочется немного личного пространства?
– И-у-у-у. Не хочу говорить о сексуальной жизни нашего брата.
– Но почему он остается здесь? Разве одинокий мужчина не должен жить отдельно?
Челси медленно покачала головой:
– Иногда я забываю, насколько ты милая и наивная. Поверь, Лейла. Я почти уверена, что у нашего дорогого брата уже давно есть квартира в городе.
– Но почему он все еще имеет право жить здесь?
– Ты же знаешь, ему нравится быть любимым сыном и внуком. Он хочет, чтобы ему отдали ранчо. Жители требуют, чтобы он не уходил от того, чем занимался отец.
– Понимаю.
– У нас у всех достаточно денег. Любой из нас может уехать, если захочет. Да, Лей-Лей? Хочешь расправить крылья?
Почему-то детское прозвище Лейлы прозвучало слишком сентиментально.
– Нет. Я не хочу уезжать. По крайней мере, не сейчас. Думаю, я такая же, как Вик. Продолжаю надеяться, что папа однажды заметит, что мы с тобой тоже можем управлять ранчо не хуже, чем его драгоценный сын.
