– Я говорила, что ты один такой замечательный?
– Эшли, это не так.
– Так, поверь! Эта ярмарка – лучшая в моей жизни!
Мы проводим вместе замечательный день и к позднему вечеру совершенно не помним содержание фильма. Зато сердца стучат так, что расстаться кажется невозможно. И оторваться друг от друга тоже.
Когда «Додж» Мэтью поднимает на холм по улице «Трех кленов», возвращая меня домой, я замечаю, что в начале подъездной аллейки к нашему дому стоит отец. Он звонил мне не так давно, и я ответила, что скоро буду, но я совершенно не обратила внимание на сухость его голоса. Однако сейчас по замершей высокой фигуре и натянутым плечам офицера Уилсона догадываюсь, что он сердит.
И понимаю, что это замечает и Мэтью.
До отца остается метров тридцать, и я прошу парня:
– Мэтью, останови здесь. Дальше я дойду сама.
Не остановит. Его руки уже тоже напряжены, и он подвозит меня к дому. Заглушив двигатель, вместе со мной выходит из машины.
– Пап, привет. А почему ты здесь, а не с Пэйт на вечеринке у Рубенсов?
Парень стоит со мной рядом, и отец сразу же сканирует его тяжелым взглядом. Отвечает неприветливо и холодно, словно чужой:
– Мы вернулись раньше. Иди в дом, Эшли. Сейчас же!
– Что?
– Я сказал, иди в дом!
Я не привыкла к такому тону отца и тем более к таким командам в присутствии постороннего человека, и от неожиданности растерянно спрашиваю:
– Пап, что с тобой? Это Мэтью, я говорила тебе о нем. Познакомься…
– Говорила? Хм! Не ожидал от тебя, дочь, что ты станешь мне лгать!
Что?!
Я вижу, как застывает лицо у Мэтью, и чувствую, как бледнеет мое собственное. Но брошенное обвинение слишком серьезное и несправедливое, чтобы я просто проглотила его и ушла.
Я спрашиваю отца по-прежнему ровно, хотя и встревожено:
– Не узнаю тебя, папа. В чем я тебе солгала? Что с тобой произошло, пока меня не было?
На скулах отца гневно натягиваются желваки и сцепляются губы, но я его дочь, и ему приходится взять себя в руки. Однако взгляд, каким он смотрит на нас, по-новому неприятен и незнаком.
– Эшли, ты сказала, что проведешь вечер с парнем из вашей школы.
– Это так.
– Что он играет за команду «Беркуты».
– Но это правда!
– Что лучшего парня ты не встречала и целиком ему доверяешь…
Последнее звучит слишком откровенно для ушей Мэтью, но я не собираюсь отрицать.
– Да.
– Что с тобой, Эшли? – отец протягивает ко мне руки, меняясь в лице. Вдруг становясь собой прежним. – Где твои глаза и голова? Где моя умная девочка? Этого парня я сам арестовал в вашей школе за то, что он устроил жестокую драку, и сам отвез в участок. Я говорил с ним, и скажу, что он не раскаивался. Такие сукины дети никогда не раскаиваются. Ни в чем!
Отец поворачивается и вновь застывает камнем, обращаясь к моему спутнику ледяным тоном:
– Что тебе нужно от моей дочери, Мэтью Палмер? Зачем ты к ней подобрался? Я поднял всю информацию по твоей семье. Угоны, воровство, сбыт наркотиков и посредничество в продаже краденного. Не все доказано, но подозрений достаточно, чтобы я понял, с кем имею дело. Где здесь пункт подходящий под «лучший парень»? Может, ты и затуманил мозги моей Эшли, но я еще в своем уме, чтобы держать тебя на расстоянии. Подойдешь к ней – пожалеешь! Ты все понял?!
– Да, сэр.
– И чтобы я тебя здесь никогда больше не видел! Мое оружие всегда заряжено, учти это!
– Папа, ты… с ума сошел? – кровь и вовсе отливает от моего лица. Еще никому и никогда он не угрожал в моем присутствии. – Я не верю, что это говоришь… ты!
