– Я боюсь, – Алеша легко взбежал на гору, но, глядящий в небо козырек, испугал его.
– Давай я тебе помогу, – повернувшись к мальчику, Саша немного скатилась вниз и протянула руку. – Держись.
С трудом вскарабкавшись наверх, Алеша сел рядом с девочкой.
– Я еще просто не привык, – тихо сказал он. – У нас же негде лазить.
– Ну, ничего, – Саша снисходительно улыбнулась. – А мы зимой отсюда даже в сугробы прыгали. Знаешь, как интересно. Правда потом нам родители запретили прыгать, потому, что я один раз чуть ли не упала на бочку, которая стояла возле сугроба. Мама сказала, что мы так убиться можем.
– Значит, мы зимой не будем прыгать?
– Нет, не будем, но у нас зимой все равно весело. И у меня зимой день рождения. Ты ведь придешь на мой день рождения?
– Приду. – Алеша мечтательно оглянулся назад, – а я думал, что в таких горах клад зарывают.
– А это правда.
– Что, у вас есть клад?
– Конечно! У нас и под домом был клад. То есть, не клад – там был какой-то поп похоронен, а с ним крест серебряный. Папа, когда пол новый делал, этот крест нашел. А серебряный крест – это настоящий клад, правда? Он ведь большой был. Только папа его дяде Вите отдал. Дядя Витя мне не нравится, но мама с папой говорят, что он хороший. Если бы не он, мы бы жили сейчас в очень маленьком домике. Этот дом раньше его был. Он и сейчас его. Вернее, он наш, но если мы будем где-нибудь писать, что он наш, то папе не дадут четырехкомнатную квартиру, а мы хотим, чтобы она у нас была. Ему на работе ее обещали дать.
– Что, нигде-нигде писать нельзя? Ну, что дом ваш?
– Нигде-нигде.
– А ты мне сказала – это не страшно?
– Думаю, нет – ты ведь никому не скажешь?
– Никому-никому, никогда-никогда. Точно-точно.
– Значит, не страшно.
– А клад, который в горе, вы еще не выкопали? – немножко волнуясь, поинтересовался Алеша.
– Нет, здесь папа не капал.
– А можно нам его выкопать?
– Можно. – Саша энергично закивала. Пойдем, лопатки возьмем. Давай, я помогу тебе слезть отсюда. Нужно только правильное место найти. Жаль, что у нас карты нет.
– Она, наверное, у пиратов, – спускаясь очень аккуратно, предположил мальчик.
– Думаю, она, правда, у пиратов, – согласилась девочка.
– Тогда мы должны обязательно его выкопать, а-то они это сделают как-нибудь ночью. И вы останетесь без клада. А так мы их обхитрим.
– Точно! Вот смешно будет, – они приплывут на корабле, потом будут долго идти пешком, устанут, поднимутся сюда, все ископают, – а клада нет.
– Ага. Смешно будет.
Спустившись с омшаника, дети наперегонки побежали к дому.
– Ничья! – громко крикнула Саша, одновременно с Алешей коснувшись дверной ручки.
– Ничья! – немного тише крикнул Алеша. – А где у вас лопаты лежат?
– В кладовке. Это здесь, – войдя в сени, Саша показала на дверь справа и тут же отварила ее.
Увидев большую кладовую, мальчик даже ахнул.
– У вас здесь столько всего. И столько места. Здесь даже жить можно.
– А мы иногда летом здесь ночуем, – похвасталась Саша. – Только здесь немного страшно.
– Почему?
– Видишь, вон там? – девочка подняла руку и показала на четырехугольный люк, ведущий на чердак.
– Ага.
– Бабушка говорит, что там летучие мыши живут.
– А ты их видела?
– Нет, но я была на этом чердаке только днем. А днем они, наверное, прячутся где-нибудь в углах. Они ведь днем спят.
– Да, потому что они какие-то неправильные. Они даже спят неправильно – вверх ногами, то есть, вверх лапами.
