– Я смогу пройти, а тащить за собой ребят – время терять. Найду волхва и возьму его в плен.
Елагин удивленно хмыкнул. Назаров его поражал. Безрассудный до умопомрачения, странный, упертый в своих желаниях и умеющий доказывать, что он прав. А лицо спокойное, словно не по тылам противника собрался шнырять, а по парку с девушкой прогуливаться.
Рядом с капитаном бухнулся курсант, задыхаясь от бега. Поправил кепи и доложил:
– С центрального штаба пришла вводная. Потери личного состава – сорок процентов. Продолжать игру. Действовать сообразно ситуации.
– Сорок? – удивился Корчак. – Я уже собрался кофе пить в лагере, а тут воевать предложили дальше.
Курсанты весело засмеялись.
– Почему сорок? – спросил командир второго взвода Лыжников. Он, кажется, не понимал, что происходит. – Для такого удара слишком малый процент потерь.
– Потому что волхвы сумели в последний момент поставить защиту. Этот факт посчитали нам в плюс, – пояснил ротный. Никита кивнул. Так и есть. Он с Аджоем проворонили первоначальный момент атаки, потому что стихийник находился слишком далеко. Сигналки просто не преодолели такого расстояния, а потом сгорели от удара.
– Иди, Назаров, – капитан внимательно посмотрел на Никиту, ощерившегося в довольной улыбке. – Сколько тебе времени понадобится? До наступления темноты нас могут расщелкать, как куропаток, а на марше мы вообще будем голыми. Придется окапываться.
– Четыре-пять часов, – прикинул Назаров. – Обнаружить волхва я смогу быстро, а вот притащить его за шкирку – дело долгое.
– Даю пять часов, – посмотрел на часы Корчак. – Если не появишься – придется вывешивать черный флажок из-за бездействия отряда. Что тоже равносильно проигрышу. В этом случае до лагеря доберешься самостоятельно. Давай, парень, действуй.
