Заразу искоренили, как надеялся Никита, навсегда. Но иногда, как бывает в жизни, червячок сомнения сидел в самой глубине души и периодически вылезал из своей норы и нудно шептал: а вдруг не все проверили? Поддались внушению собственной значимости, не придали значения какой-нибудь мелочи?
Полноценное сканирование, как заявил профессор Кошкин, возможно лишь в смелых мечтах самых продвинутых адептов целительской магии. Даже иерархи и те не могут досконально понять причинно-следственные связи некоторых изменений организма, тем более у одаренных. А то, что некий волхв-целитель умудрился заметить во время ментального сеанса с девушкой опасные изменения в ауре – это уникальный случай. И настоятельно просили Никиту свести их с Николасом. Оба антагониста – Кошкин и Цулукидзе – даже готовы были поехать в Курляндию, залезть в те самые болота, но найти волхва и вытрясти из него уникальные наработки.
Никита чуть не поддался секундной мстительности и слабости, основанной на беспокойстве о жене, чтобы открыть истинное местонахождение Николаса, но вовремя одумался. Это было бы некрасиво с его стороны. Зачем волновать и беспокоить старика? Пусть живет в своей глуши и дальше, помогая местным селянам. Все равно Никита был благодарен ему за ценную информацию и за спасение своей жизни. Если бы не Николас и Тамара… Погасив ненужные эмоции, за которые ему стало стыдно, он дал себе слово никогда об этом не думать.
Подогнав машину к университету, Никита разбудил Тамару легким прикосновением пальцев к щеке. Открыв глаза, девушка захлопала ресницами, прогоняя дрему.
– Просыпайся, соня, – улыбнулся Никита. – Альма-матер тебя ждет с распростертыми объятиями.
– Ой, уже приехали? – Тамара повернула голову в сторону лестницы, по которой спешили студенты на занятия, и вздохнула. – Ладно, пошла. Когда с полигона вернешься? Надеюсь, не ночью?
– Да что там до вечера делать? Раз-два – и обратно домой, – засмеялся Никита и выскочил из машины на стылый воздух, чтобы помочь жене выбраться наружу. Открыл дверцу с ее стороны и, как только она выпрямилась, прижал к себе, осторожно поцеловав в губы, чтобы не размазать помаду. – Не скучай в этой обители скучных формул и сухих теорий.
– Ты с утра в ударе, Назаров, – усмехнулась Тамара. – Не знаю, что и думать.
Постоял на морозе, выдыхая в воздух пар изо рта и, как только она дошла до дверей университета и повернулась, чтобы помахать на прощание рукой, нырнул в теплое нутро «бриллианта».
Через пятнадцать минут он был у здания Академии, где его дожидались два однокурсника, с которыми еще вчера договорился, что заберет их на полигон. Один из них – Ленька Гордеев – был старшим сыном поместного дворянина из Нижнего Новгорода и уже в младшем возрасте обратил на себя внимание местной Коллегии, после чего десять лет учился в специализированной школе. Такой путь мог проделать и Никита, если бы судьба не совершила извилистый зигзаг. Ленька был таким же прикладником, но бредил военной карьерой. Так вышло, что оба сошлись именно на этом интересе.
Второй товарищ – Юрка Сулешев – приехал из Крыма, где у его рода были богатейшие виноградники, конкурировавшие с воронцовскими плантациями. Этот паренек, несмотря на свой неказистый вид, что было удивительно при наличии сильной евгенической программы среди аристократических семей, позволявшей выправлять любые генетические проблемы, оказался веселым и неунывающим парнем, готовым волочиться за каждой хорошенькой барышней. Не пропускал он и мещанок, и купеческих красоток.
