– Да, именно так, – кивнул Никита и посмотрел в сторону распахнувшейся двери. – Но кое-кто его хорошо знает, если следит за передвижением в высших эшелонах власти.
Этого человека Никита видел воочию впервые, хотя общался по видеосвязи несколько раз. Высокий мужчина пятидесяти лет в элегантном костюме из английской ткани, постукивая тросточкой по паркетному полу, подошел к трибуне и молча подал руку волхву. Никита без колебаний пожал ее.
– Позвольте представить вам барона Коваленко Станислава Евгеньевича, доктора экономических наук, бывшего председателя Казенной палаты при нашем государе императоре. Именно он назначен мною на должность генерального управляющего. Человек с огромным опытом, что в данной ситуации вполне приемлемо.
Никита про себя усмехнулся, видя лица директоров. Он готов был дать голову на отсечение, о чем сейчас думали все эти люди. Человек из клана Меншиковых, особа, приближенная к императору. Мальчишка начинает сдавать позиции новоприобретенным родственникам, хотя несколько дней назад клялся, что не собирается ни под чье крыло. Особенно внимательно Никита смотрел на Гусарова, прячущего глаза за дымчатыми стеклами очков, и на Золотареву, машинально распахнувшую папку с документами.
– Почему бывший, Станислав Евгеньевич? – спросил кто-то смелый. – Вам показали на дверь? И в чем причина?
– Меня никто не увольнял, – слегка склонив седеющую голову, чтобы никто не разглядел улыбку на лице Коваленко, – я сам подал прошение об отставке.
– С поста председателя Казенной палаты? – не унимался любопытный. – Оттуда просто так никто не уходит. Объясните, пожалуйста! Просто вы не входите в состав директоров концерна «Изумруд» и других предприятий господина Назарова!
– Вчера я дал вассальную присягу Никите Анатольевичу, – спокойно ответил Коваленко, – и вошел в будущий клан Назаровых на обычных условиях. Насколько мне известно, представитель правящей семьи может входить в любые организации, принадлежащие патриарху Рода или его высшему лицу, коим является Назаров Никита Анатольевич.
В зале повисла могильная тишина. Удар был рассчитан точно. Если за спиной Никиты велись кулуарные разговоры, кого выгодно поставить на место управляющего, рассчитывались голоса для тайного голосования, то сам хозяин перечеркнул все интриги.
– Надо полагать, вы начали формировать клан? – заерзал Айдаров.
– Нет, это вынужденная мера, – спокойно ответил Никита, – и в ближайшее время в мой клан почти никто не будет принят. Только в крайнем случае я пойду на обсуждение такого предложения. Голосование отменяется. Мое решение волевое и окончательное.
– И все-таки странно, что господин Коваленко отказался от должности председателя Казенной палаты, – никак не угомонялся оппонент. Никите надоело выслушивать, кто там подзуживает на разогрев солидную публику.
– Встаньте и представьтесь, пожалуйста, – сдерживая раздражение, попросил он. – Я ведь не всех в лицо знаю.
Поднялся сухопарый мужчина, роста совсем невысокого (немудрено, что Никита его не видел), с нервным тиком с правой стороны лица. Немолод, возраст тот же, что и у Коваленко. Но если барон выглядел в свои годы презентабельным, солидным и хорошо сохранившим свежесть лица, то этот тип походил на потасканного жизнью чиновника низшего разряда.
– Луцик Афанасий Петрович, – представился мужик. – Директор как раз ярославского отделения логистического центра продукции «Изумруда» и «Гранита». – Мне просто непонятны мотивы Станислава Евгеньевича. Добровольно отказаться от высокого поста и занять должность генерального директора назаровских предприятий – в голове не укладывается.
