— Ну и куда мне пойти в музейном экспонате? — Вечером в квартире я провела пальчиками по чёрному шелку. Полюбовалась ещё раз произведением дизайнерской мысли, застегнула молнию на чехле и повесила в гардеробный шкаф. Зашёл Алик, я обхватила его за шею.
— Оно твоё. Тебе и решать. Можешь оставить для особого случая, а хочешь — сделай домашней одеждой. Оно отражает тебя. — Алик убрал мои волосы с плеча и поцеловал шею. По телу прошла дрожь. Я представила себя в домашней обстановке в этом платье. Тонкие бретели, глубокий вырез, высокий разрез обнажал тончайшую ткань-паутинку, скрывающуюся под тканью вторым слоем… Хороша хозяйка.
— Люблю тебя, ты мой герой. И в особые случаи, и в каждом дне. — Я посмотрела в его глаза — любовное море было на месте, я снова в него окунулась.
Алик был одним из тех, кого жизнь научила взвешивать и серьёзно, порой сурово, обдумывать поступки. Если что-то решал, действовал без промедления, не давал ни себе, ни другим отдышаться. Сразу после приёма он занялся поиском жилья для нас. Захотел габариты побольше. Я не спорила, так как изначально обустраивала квартиру как свою берлогу, а не любовное гнёздышко. Мы смотрели коттеджи, но ни один вариант из недостроенных не нравился, а готовых предложений не выставляли. Алик начал размышлять о строительстве. Меня это напрягало. Две стройки параллельно — это перебор даже для ненормальных нас. Сам же Алик не хотел долго ждать.
Помог папа. Позвонил субботним вечером в середине июня и попросил приехать. По соседству с ними выставили на продажу коттедж. Хозяева переезжали в другой город и срочно распродавали недвижимость: риелторам не успели скинуть, только управляющей компании и нескольким соседям сообщили. Строили дом для себя, остались частичная внутренняя отделка и меблировка. Родители уже посмотрели дом: знали нашу загруженность. В один голос утверждали в трубку, что лучше варианта нам не найти, если только не строить самим. Я была готова купить не глядя. Мне нравился их закрытый посёлок и тот факт, что жильё находилось рядом с Никой, родителями и нашим проектом. До комплекса ехать одиннадцать километров по той же трассе.
Мы отменили воскресные планы и с утра поехали к родителям. Алик с отцом сразу пошли смотреть коттедж, а я осталась с мамой ждать решения. Мне было без разницы, в каком состоянии дом. Я мысленно купила его. Тем более, что попало там не строили, да и попасть на территорию другим покупателям было непросто. Земельные участки под застройку давно разобрали и почти все застроили, за исключением нескольких долгостроев.
Мама заварила чай с алтайскими травами, от которых меня резко затошнило. Брякнула калитка, и я с облегчением выбежала из жарких комнат во двор, навстречу папе с Аликом. Они шли явно довольные. Мне этого хватило, и я в угаре какой-то полоумной игривости закружила вокруг них, убегая от Дика. Родители радовались тому, что мы поселимся недалеко, а нас с Аликом радовало всё: новый дом, приятное соседство, быстрый рост комплекса, хорошая погода накануне моего дня рождения, возможность быть вместе. Не так уж много в масштабах Вселенной.
— Ну и кто скажет, что это без пяти минут двадцатипятилетняя девушка, которую называют Карой? Ребёнок ты, вот кто, — заметила мама.
— Её по-другому называют, Ириш, — добавил Алик, — железобетонная рука в перчатке. Видели бы сейчас мужики со стройки, как их Дарина Георгиевна скачет.
