Найти зарытую собаку - страница 21

– В гробу я вас видел и вашу Перестройку впридачу.

После такого диссидентского хамства на Стенина надели наручники и отвели в камеру, заподозрив в нём врага народа. Утром Виктора, как чуждого даже в этих стенах элемента, выдворили из Бутырок, сообщив о его недостойном поведении по месту работы. Стенина вызвал начальник и предложил на выбор: либо уволиться из МОГЭС по собственному желанию или покинуть Москву, и выехать в бессрочную командировку на Красноярскую ГРЭС. Виктор выбрал второе, выпросив небольшую отсрочку перед ссылкой в Сибирь, для улаживания семейных дел.

Спустя неделю после этих событий, состоялась свадьба Матвеева и Людмилы. Алексей недолго горевал и через пару месяцев познакомился со своей будущей женой Алёнкой. А вот Стенину не повезло, так не повезло. Он женился еще, когда был студентом. И теперь, следующие два года, ему пришлось разрываться между Красноярском и Москвой; тратить весь свой заработок на авиаперелёты, на короткие свиданья с женой и редкие встречи с друзьями.

В 1991 году неприятности стали нарастать комом. В институте Матвеева, почти прекратили выделять средства на научные исследования, и месяцами задерживали зарплату. Руководитель лаборатории Лернер, под чьим началом трудился Сергей, оказался законченным негодяем, не прощаясь, отбыл на историческую родину в Израиль, прихватив на дорожку передовые разработки Матвеева, почти готовую кандидатскую диссертацию по универсальной поливакцине. И у Алексея всё складывалось не лучшим образом. В Минздраве, куда он устроился после Якутии, надеясь получить категорию и в будущем стать главврачом в одной из московских клиник, произошло сокращение. Доктору Талызину намекнули, в Мытищах его ждет, не дождётся ставка терапевта, с предоставлением жилья, правда на первых порах, с удобствами во дворе. Алексей растроганный таким вниманием до глубины души к своей персоне, позвонил Матвееву.

– Представляешь, я два года горбатился на всех подряд, здоровье за гроши гробил, а заслужил сранный сортир в ближнем Подмосковье.

Продолжая ругать невиданных врагов, Талызин завелся не на шутку.

– Суки! Удавил бы этих канцелярских крыс к чёртовой матери.

Сергей знал о проблемах друга и, охлаждая его пыл, предложил вечером встретиться в Охотнике.

– Погоди матюгаться. Часам к семи подъезжай на Тверскую, вместе обсудим, как в этой стране дальше жить.

Матвеев повесил трубку и уставился в окно, разглядывая самосвал, груженный отходами с мясокомбината, заезжающий во внутренний двор института, невольно поймав себя на мысли, что нечто подобное недавно купил в буфете.

– Валька завхоз озолотела.

Поднявшись со стула, к Сергею подошёл лаборант Пашка Топорков.

– По машине, через день возит.

Матвеев возмутился.

– А куда она такую страсть девает?

Лаборант рассмеялся.

– Извините, Сергей Николаевич. Вы как с луны свалились. Весь институт в курсе, а вам невдомек. Люди деньги лопатой гребут. Уверен: наш директор заодно с завхозом всем заправляет.

Сергей покосился на Топоркова.

– Не тяни. Колись, в чем секрет барышей?

Топорков удобно уселся в единственное кресло и ему льстило, что он знает несколько больше, чем его непосредственный начальник.

– Да всё просто, как дважды два. Валька, эти кости, новым русским по десять килограмм за доллар продаёт для собак. Со всей Москвы съезжаются. Вот и считайте. В машине три тонны отходов, а на варку бактериологических сред в неделю, уходит от силы десятая часть. Нам так не жить.