Собственно, к чему я вдруг вспомнила об этих маленьких черных птичках ака людях прибедняющихся? Да потому что Марина сегодня опять рассказывала мне про свою непутевую дочку. Я эту историю уже давно знаю, в Марине знакомый типаж давно вычислила, поэтому по обыкновению я ее не слушаю. Как проскальзывает голосовая команда «Лена» в разговоре, так сразу у меня в голове специальный датчик срабатывает, и слух отключается. Дочка красавица-раскрасавица, талантливая-одаренная, школу в этом году заканчивает, да только в школу она почти не ходит, прогуливает. Марина жалуется, но никогда ее не наказывает. Лена постоянно теряет или разбивает мобильные телефоны, а мама тут же дарит ей новые. «Ну что же поделать, она моя дочь, мне нести этот крест!..»
Тогда от меня-то отстань, маленькая черная птичка.
Сегодня женская часть нашего маленького сумасшедшего коллектива была вся в сборе. Мы втроем сидели в кабинете, шуршали документами, клацали по клавиатуре, брякали трубками и даже периодически поддерживали разговор. Сначала, конечно, мы с Мариной выслушали любопытнейшую историю Аниного опоздания. Затем разговор перешел, как обычно, на непутевую дочку Марины. Та с придыханиями жаловалась на очередные ее выходки, но на все наши советы качала головой, твердя свое любимое «это мой крест». Обо мне мы практически никогда не говорили. Обычно я ничем не делилась с коллегами, по крайней мере тем, что происходит сейчас со мной или тем более в моей душе. Максимум, что я могла им предложить, это какие-то истории из далекого прошлого или о совершенно незнакомых и неизвестных им людях, а также могла высказать свой взгляд на какую-либо ситуацию. И вот тут я не помню совершенно, о чем зашел разговор, когда мы закончили обсуждать несчастную школьницу и, едва коснувшись меня, направились в какие-то абстрактные рассуждения. Да, собственно, это и не важно, потому что совершенно не меняет картины.
Помню только, что Марина высказалась, я ей пространно ответила, затем возникла небольшая пауза, во время которой все обдумывали сказанное, и тут наконец Аня многозначительно подытожила:
– М-да… Ну, тут собака-то надвое сказала.
После еще одной картинной паузы мы с Мариной взорвались хохотом. То есть сначала я было решила, что Аня пошутила, но увидев ее совершенно серьезное лицо, устремленное в монитор, я поняла, что она как всегда смешала все в кучу. Где-то зарыта собака, а где-то бабка надвое сказала, а у нее вот такой вот каламбурчик родился, причем совершенно непроизвольно. Она даже не поняла, над чем мы смеемся, но для приличия ненадолго оскалилась и неискренне похмыкала.
Отсмеявшись, я открыла специальный файл, куда записывала забавные Анины высказывания, и добавила свеженькое. Пробежалась глазами по старым записям, не удержалась, опять стало смешно. Некоторое время назад, во время сильной гололедицы, мы болтали с кем-то из коллег, кажется с толстяком Витей, первым менеджером, про трудности пешеходов на льду и про разные способы борьбы со скользкими тротуарами. Присутствовала и Аня, которая широко раскрыв глаза, возмущенно сказала: «Вы представляете, вроде говорят, что надо меньше химии, а в нашем районе до сих пор эрогентами посыпают!»
Витя потерял дар речи и закашлялся, после чего глумливо выдавил:
– Это где-где такой райончик? Ну-ка поподробнее, пожалуйста!
Я в это время беззвучно тряслась от смеха, а Аня как ни в чем ни бывало криво поулыбалась, опять-таки не уразумев, чем нас так развеселила. Конечно, со всеми бывает, оговорки, путаница. Но все-таки не с такой частотой, да и оговорившись, человек почти сразу понимает, что же он ляпнул, и смеется вместе со всеми. Здесь все было не так, впрочем, от этого даже веселей.
