– Молодой человек! – повысила голос немолодая грузная женщина – Повторяю еще раз: есть только “Кагор”! Что тут непонятного?
– Да ничего, все понятно. Просто поинтересовался. Уточнил, – замялся я.
– Ну так берите и валите! Вы не один у меня!
Чистейший блеф, я был единственным человеком (не считая продавщицы) в магазине. Но спорить не стал. Бросил пятирублевую купюру и пошел на выход. Уже в дверях меня догнал крик:
– Сдачу заберите!
– Оставьте себе, – ответил я, не оборачиваясь и вышел.
Дальше путь лежал в аптеку. И вот там я встретил того зверя, о котором слышал из рассказов матери и бабушки: советские очереди. Людской поток тянулся прямо с улицы, место пришлось занимать практически на границе бордюра и дороги.
Народец двигался очень медленно. Оно и понятно: наверняка бабули напару с фармацевтом изучали выданные врачом рецепты, пытаясь разобрать, что же местный Эскулап там наваял. Почерк врачей – актуальный во все времена мем.
Ожидание затянулось, и я по своей старой привычке погрузился в свои мысли. Они были разные: от представлений о грядущем вечере до философских размышлений а-ля «где я в своей жизни просчитался». Пару раз рука рефлекторно тянулась в карман за телефоном, но вовремя приходило осознание, что я в прошлом и это здесь неуместно. Не хватало того, что бы «бдительные граждане» задавали неудобные вопросы. Да и стройной отмазки у меня не было.
– Сколько времени? – пронесся по толпе вопрос, заданный мужским голосом.
– 20 минут восьмого, – ответила бабушка в платочке и с авоськой.
– Спасибо, – поблагодарил незнакомец.
Вот почему нельзя было сказать «19:20» или «7:20»? Обязательно надо вот так путано. Моя бабушка тоже любила такие ребусы из серии «без 20 шесть». Вот и думай, внучок, сколько времени!
Простоял я в итоге по ощущениям целую вечность, сначала на улице, а затем в аптеке. Полупустые полки уже не стали для меня чем-то удивительным, привык за эти дни. И вот наконец-то очередь дошла до меня. От радости хотелось прыгать, петь, плясать, кричать и молить Бога, но я сдержался и просто вежливо сказал:
– Здравствуйте! Можно, пожалуйста, презервативы?
– Вам сколько нужно? – на удивление вежливо спросила женщина за прилавком. Да, это вам не Гастроном.
– А почем они? – решил уточнить.
Фармацевт округлила глаза, удивляясь моему вопросу. Видимо, тот факт, что молодой парень не знает цену изделий номер два, вызвал у нее когнитивный диссонанс, не меньше.
– Две копейки, – наконец ответила она, и теперь настала уже моя очередь удивляться. Так дешево! Презервативы дешевле хлеба, что за дичь?
– А можно….. – потянул я, копаясь в карманах. Вроде там должна была остаться какая-то мелочь. Но, как назло, были только купюры, – Вот. На рубль, пожалуйста.
С этими словами я положил на прилавок купюру, с которой товарищ Ленин гордо смотрел куда-то в сторону. Светлого коммунизма, видимо.
– Ну вы даете, – выдохнула женщина и начала укладывать средства защиты в бумажный пакет.
Позади меня так и вовсе началось шевеление. Одни вздыхали, другие деланно удивлялись или иронизировали в духе «Во молодой человек дает!», а мне было все равно. Каждый волен думать что хочет, а к мнению других людей у меня давно уже выработался иммунитет.
Когда пакет был полон, я убрал его в сумку и ушел с чувством выполненного долга.
****************************************************************
Чудеса иногда случаются. На сей раз таковым стали две вещи. Во-первых, я таки успел в нужную комнату к назначенному времени. Во-вторых, Катя меня действительно ждала. На столе стояли две кружки чая, от которых шел характерный пар. Значит, напиток только что был приготовлен.
