— Ну как? Легче? — поинтересовалась, с надеждой заглядывая в глаза.
— Угу, — только и смог промычать.
По-моему, рука начинала неметь, а торчащие из кокона пальцы приобретали нежный синеватый оттенок.
Медсестра от Бога!
***
Улучив момент, когда она заскочила к себе в комнату, я дернул край повязки, пытаясь высвободить несчастную руку, которая уже начинала болеть не из-за травмы, а из-за безжалостной медицинской помощи высококвалифицированного специалиста. Повязка не поддавалась, потому что кто добрый для надежности закрепил ее в конце тройным морским узлом.
Вот Юля! Вот помощница!
Тут она вышла из комнаты, и я поспешно выпрямился, отдёрнув здоровую руку, которой пытался расковырять свои оковы. Девушка это заметила:
— Болит? — спросила, сочувственно заглядывая в глаза.
— Угу, — невразумительно промычал, пытаясь вспомнить из курсов первой помощи пройденных сто лет назад в автошколе, сколько времени конечность может быть перетянута в теплое время года.
— Бедный, — аккуратно, словно еще опасаясь, похлопала меня по плечу маленькой теплой ладошкой. — Могу я чем-нибудь помочь?
Не-не, спасибо! Дальше я сам. Хотя…
— Там в кустах остались инструменты. Надо забрать, а то вдруг дождь начнется.
Небо, кусочек которого был виден из окна, как назло, голубое, чистое, без единого облачка, но Юля не стала спорить:
— Хорошо, я мигом, — поспешила к двери, шаркая огромными тапками.
— Не торопись, — пробурчал ей вслед и, убедившись, что она скрылась за дверью, принялся с остервенением стаскивать с себя этот кокон. Даже пришлось зубами дергать узел, чтобы хоть как-то его ослабить.
Наконец, повязка поддалась. Я ослабил ее до такой степени, что кровь прилила к посиневшим пальцам, и стало неприятно покалывать.
Тем временем Юля гремела где-то за стеной, пытаясь утрамбовать топор и пилу в маленький сарай, заваленный до отказа барахлом, ржавыми железками, мешками, ведрами.
Я по-новому накрадывал повязку, так чтобы не стеснять движений, и прислушивался к тому, что делает девушка, чтобы не пропустить момент, когда она вернется. Обижать ее не хотелось. Ведь старалась. От души пеленала.
В общем, каким-то образом мне удалось сделать так, чтобы повязка перестала душить мою руку, а там и спасительница моя поспела.
— Все убрала, — отрапортовала бойко и с шальной улыбкой на губах.
— Спасибо.
— Еще что-нибудь надо?
Я призадумался. Если скажу, что надо тепла и ласки, то есть все шансы сначала крепко получить по морде, а потом быть замотанным с ног до головы в очередную старую простынь.
Пожалуй, я не готов так рисковать.
…Но вот притвориться больным и поэксплуатировать бедную девушку. Чтобы она попрыгала вокруг меня, поухаживала…Это я запросто. Когда еще такой шанс представится?
Точно детский сад. Тем не менее мысль показалась забавной.
— Знаешь, — начал как бы нерешительно, — суп сварить бы надо…
В общем, это был явно мой день. Я сидел на крыльце, привалившись к грубо строганным перилам, а Юля скакала вокруг меня, готовая выполнить почти любую прихоть. Жарко — водички нальет, солнце сильно жарит — панамку принесет. Милейшая девчонка. Я даже простил ей то, что она почти лишила меня руки.
Любой мой каприз она исполняла чуть ли не с радостью, не кривясь. Казалось, ни что не может испортить ее благостное настроение. И в какой-то миг мне стало интересно, как далеко простирается ее терпение.
— Юль, — позвал, когда солнце уже клонилось к закату.
