Спустившись вниз вдоль улицы буквально пятьсот метров, мы оказались в центре города и сразу же попали в тягучий и зазывающий мир веселья. Бары, рестораны и дискотеки сверкали заманивающими огнями и льющейся из открытых дверей завлекающей музыкой.
Вот кому все нипочем. Лето, зима, осень, весна – без разницы. Всегда открыто и всегда вас ждут, конечно, если вы при деньгах и готовы с ними расстаться. Мы, похоже, готовы.
По центральной улице Вильнюса в любое время года снуют толпы народа, создавая, как кажется на первый взгляд, беспорядочное движение, которое, однако, без сомнения имеет какую-то направленность и цель.
Ясно, какую, внутрь попасть поскорее. Не май месяц, однако, холодно. И не важно, куда: то ли подкрепиться, то ли закупиться, лишь бы спрятаться от пронизывающего ветра.
Вдоль улицы выстроилась целая цепь, скорее даже ловчая сеть, состоящая из различных питейных заведений и магазинов дорогой одежды. Магазинов, пожалуй, было даже больше.
Многие из гуляющих останавливались и скрывались за зовущими брендовыми вывесками пабов, кафешек, хотя, точнее, даже Кафе, и именно с большой буквы – центр, все же – и ресторанов.
– Ну и куда двинем? – спросил я замешкавшегося у стеклянных дверей бара приятеля, в то же время с удовольствием осматривая двух девчонок, остановившихся у витрины соседнего бутика с женской одеждой и оживленно обсуждавших что-то, надетое на манекена. Их ладные, стройные фигурки выгодно освещались льющимся изнутри салона светом.
«Лет по двадцать – двадцать пять, не больше, – оценивающе прищурился я, – похоже, наши ровесницы. Ничего так лялечки. Ну а что, в компании будет веселее».
Вадим повернулся ко мне и затем хмуро перевел взгляд на воркующих девчонок. Хмыкнул, это явно в мою сторону камушек.
– Не, Саня, – горестно качая головой, протянул он, – тебя только могила исправит, и то вряд ли. Только что разругался с Киркой, как бы скинул ненавистное ярмо с плеч. Можно сказать, совершилась революция, и пришла свобода, и ты уже ищешь другую кабалу, – он укоряюще указал подбородком на две соблазнительные фигурки у витрины. – Нет, нет и нет порабощению моего друга и, замечу на минуту, потенциального собутыльника, – он поднял вверх указательный палец, – противоположным нам полом. Обрати внимание, – вдруг посерьезнел он на мгновение, – противоположный пол. Это значит, что он нам просто противопоказан на сегодня, а значит, мы просто удаляемся в противоположную сторону и направляемся в другой бар.
– А почему в другой, сбегаем, что ли? – подозрительно спросил я, все еще поглядывая на девчонок. – Чем этот не хорош? Или опасаешься моей слабохарактерности?
– Опасаюсь, не опасаюсь, какая разница… Просто здесь уже мест нет. Видишь, табличку повесили, или читать разучился?
И действительно, крупная угрюмая женщина в фирменной одежде заведения темно-зеленого цвета, похожая на работницу таможни, только что закончила прилаживать объявление с надписью «Мест нет».
Она строго посмотрела на нас и, укоряюще покачав головой, скрылась за закрытыми дверями.
– А может, она на самом деле таможенница, и мы, похоже, ее контроль сегодня не прошли… Нет мест здесь для нас, бедных студентов, – укоризненно поцокал языком Вадим, пытаясь заглянуть внутрь сквозь полуматовое стекло двери. – Нет совсем.
– Ну, и что там? – заинтересованно спросил я, так же прислоняясь к двери и наблюдая за его действиями.
