Я пошла на кухню. В холодильнике меня ждали мои любимые фрукты: яблоки, груши, персики и виноград. Я все нарезала и заправила йогуртом. За эти два года я готовила всего семь блюд. Никогда не нарушала этот распорядок, никогда не пропускала, вчера впервые, и никогда не позволяла кому-то другому готовить для меня.
С появлением Коула, я начала меняться. Начала вспоминать. Но за эти пять дней воспоминаний было слишком много. Как будто бы мне не хватало только его, чтобы начать возвращать свою жизнь.
Чертов телефон. Как всегда не вовремя.
– Алло!
– Уиллоу, я звоню, чтобы сообщить про одну деталь, которой не рассказывал.
– О чем вы, доктор Ричардс?
– Все время, пока ты лежала в больнице и не просыпалась, ту первую неделю, по ночам тебя посещал какой-то человек. Он бывал с тобой и что-то шептал. Но находился в палате всегда не больше полутора часов. А потом уходил. Один раз мы его застали, но он очень быстро ушел.
– То есть вы даже не знаете, кто это такой?
– Нет.
– Тогда мне не обязательно об этом знать.
Я положила трубку и задумалась. Что такого мне говорил этот человек? И если он приходил, то я ему дорога. Но кто он?
«Не бросай меня»
«Я боялся»
«Я не хотел причинить тебе боль»
Он извинялся. И его голос мне знаком. Голос из воспоминания. Коул. Он ко мне приходил. Он знает всю правду. И очень боится меня потерять. Потерять навсегда. Я тоже.
Я тоже боюсь его потерять. Он мне нужен. Только никогда не признаюсь ему в этом. Сейчас в этом нет смысла, а позже это будет не нужно. Хотя я не могу быть в этом уверена. Все, что он делает сейчас, это лишь проявляет заботу. Но я все равно не могу быть настолько уверена, что он делает это из побуждения, что если он будет рядом, то я вспомню все, или есть иные причины. Этого я не узнаю, да и мне все равно.
Но странно, что он приходил тогда, когда его никто не видел. Почему так сложно, если наши отношения не были секретом? Или он мог предположить, что со мной что-то произошло? Почему все это так запутанно?
Доедаю салат и уношу тарелку в мойку, а потом принимаю решение сходить в кафе и купить себе кофе. Может хоть это взбодрит меня. Но я не уверена. Если я проспала до обеда, то не уверена, что смогу проснуться окончательно.
Надеваю джинсы, футболку и кофту. Собираю волосы в высокий хвост. Но тут понимаю, что сегодня кафе не работает. Поэтому иду к сумочке и достаю альбом. На первой странице была фотография какой-то женщины с новорожденной девочкой на руках. И еще конверт. В нем лист.
«Моя девочка,
прости, что мне пришлось тебя оставить.
Первые четыре года твоей жизни я была рядом. Но потом было необходимо оставить тебя. Поэтому за несколько дней до твоего пятого дня рождения тебя перевели в другой детский дом. В этом детском доме с самого рождения, почти, ей тоже было пять, живет еще одна моя дочь. Она меня никогда не видела, и волосы у нее не рыжие, как у тебя. Я не знаю, может ее уже удочерили, а может еще нет. Но также там работает моя сестра. Она несколько грубовата, но будет знать о тебе и защищать.
Прошу, не проси о своем переводе в другое место. Тогда я смогу найти вас обеих. Если смогу.
Еще раз прошу прощения,
твоя мама Клэр»
Прочитав это письмо, я почувствовала только детскую обиду на эту женщину. У нее было две дочери, которых она бросила одних. И не факт, что дочерей было только две. Ведь женщине на фотографии лет двадцать пять. Значит, она могла родить еще кого-то и бросить точно также. Хотя она уже осознанно могла решить, что больше этого делать не стоит.
