От самобичевания меня отвлекли настойчивые звонки в дверь. Прям как тогда в час ночи, в последний день каникул. Может это Дима пришел извиниться и сказать, что он ошибся? Мол бес попутал или еще чего.
– Господи, ты жива! – накинулся на меня отец, стоило мне открыть дверь.
– Пап, задушишь.
– Ты хоть представляешь, как я испугался? Мне позвонила Татьяна Федоровна и сказала, что в понедельник ты устроила скандал и вчера не пришла в школу. Я обрывал твой телефон, но он все это время выключен! – черт! Нужно было позвонить ему.
– Прости, нужно было предупредить тебя…
– Я сразу же примчался к тебе. И знаешь, что я чувствовал, пока добирался? Я успел представить самое страшное!
– Прости… – только успела я прошептать и разрыдалась у отца на груди.
– Тише… Я не злюсь, – он начал гладить меня по спине, крепко обнимая. – Главное, что ты жива и здорова. С остальным разберемся. Пойдем, я заварю нам чай, и ты мне все расскажешь.
– Нечего рассказывать. Просто твоя дочь наивная дура…
– Может ты и наивная, но точно не дура.
Папа отвел меня в гостиную и усадил на диван, укутав в плед. Он всегда так делал, когда я грустила из-за ухода мамы. Тогда мне казалось, что это самое страшное, что могло произойти в жизни. Но сейчас предательство Димы ощущается намного хуже.
Папа вернулся с двумя кружками. По комнате разошелся вкусный аромат моего любимого напитка.
– Кофе? Ты же вроде говорил о чае.
– Передумал, оценив твое состояние. И добавил еще пару капель коньяка, – папа так по-детски мне подмигнул, что я не смогла сдержать улыбки.
– Спасибо.
– Расскажешь, что произошло? У меня, конечно, есть кое-какие предположения, но хотелось бы услышать от тебя.
– Особо нечего рассказывать. Дима вернулся от бабушки в последний день каникул и расстался со мной.
– Он как-то объяснил свое решение?
– Я не спрашивала. Что мне это даст?
– Скандал в школе связан с этим?
– В начале учебного года мы с Димой пошутили, и Танька посадила нас за одну парту. В понедельник я, естественно, села с Катей, а ей это не понравилось. В общем, мы с ней поссорились, и я ушла домой.
– Лен, я все понимаю, кроме одного. Почему ты мне сразу не позвонила? Мне казалось, у нас с тобой доверительные отношения, – мое поведение обидело отца. А этого я хотела меньше всего.
– Пап… У нас и правда очень доверительные отношения. Просто…
– Ты не хотела ни с кем говорить и никого видеть, – он сразу перебил меня и посмотрел с пониманием.
– Наверное… – я снова заплакала. Теперь только и делаю, что плачу. Иронично. Человек, который считал слезы позором, сейчас только и делает, что льет их.
Папа пересел ко мне на диван и обнял. Начал укачивать и гладить по спине, как и тогда, когда мама бросила нас. Только сейчас это не помогает. Я слишком много чувствую, чтобы объятия отца принесли какое-то облегчение.
Как у человека могут быть настолько противоречивые чувства?
Я люблю Диму, несмотря на его ложь. И в то же время, ненавижу. Никогда не смогу простить. Для меня игра на чувствах приравнивается к смертному греху.
Ненавижу сейчас и себя за слабость и слезы. За то, что поверила человеку, зная, что все может быть не по-настоящему. И ненавижу себя за то, что заставила отца переживать и, бросив все свои дела, мчаться ко мне.
И в то же время мне себя жалко. Я не заслужила такого отношения к себе.
***
Папа разбудил меня, когда на улице было уже темно. Я даже не заметила, как уснула на диване в гостиной. Чувствую себя немного лучше.
