— Но ведь раньше я не… — прошептала я еле внятно.
— Настой аконита успешно подавлял волчьи инстинкты всё это время, — опустив взгляд, сказал дядя. — Твои мигрени и тошнота — это побочный эффект.
— Но почему ты скрывал?!
До последнего не желая мириться, я продолжала искать несостыковки в этой истории.
— Сначала я испугался. Не знал, что делать и как реагировать. Но аконит помогал, и в какой-то момент я даже начал думать, что ты полностью здорова.
Дядя замолчал. Я видела, как блестели его глаза в темноте. Сама я будто одеревенела от переизбытка эмоций: от его горечи и разочарования, от моих собственных страхов и растерянности. Будущее было у меня перед глазами, а теперь я не знала, что меня ждёт. Не понимала, останусь ли такой уродливой тварью с клочьями шерсти, как сейчас, на всю жизнь или это пройдёт со временем. Много вопросов возникало в моей голове и угасало, так и не найдя ответа.
8. Глава 8
Сколько мы просидели так, час или два, я не знала. Постепенно шум автомобилей за окнами стих. Я видела, что погода изменилась. Диск луны заволокли огромные тёмные облака и из них на землю крупными хлопьями повалил снег. Звонок в дверь заставил нас обоих забеспокоиться. Дядя Валера побежал к двери проверять, а я кинулась вновь к зеркалу. На полпути услышала голос Кира. Расстроенный.
— Это хорошо, что ты её проведать пришёл, — холодно сказал ему дядя Валера. — Но к ней пока нельзя.
Я взглянула в зеркало. Из отражения на меня смотрело моё обычное человеческое лицо с размазанным макияжем. Я побежала включать свет, чтобы убедиться, что всё действительно прошло.
— Кир! Погоди, я сейчас всё решу! — крикнула я из комнаты, заметив, как дядя Валера выталкивает его за дверь.
— С ума сошла?! — набросился на меня дядька, вернувшись в зал.
— Я уже в порядке, видишь? — я демонстративно обернулась вокруг своей оси.
Мне во что бы то ни стало нужно было убедить его впустить Кира. Потому что раз он пришёл так поздно, то, скорее всего, снова подрался с отчимом, и ему негде ночевать.
— А если ты вдруг опять обернёшься? — не унимался дядька. — Как ты можешь друга своего подвергать такому риску?
— Нормально всё будет! Ты же сам говорил, что волки сохраняют часть разума, — ответила я, вернув ему его же аргумент.
Дядя Валера призадумался. Пошкрябал пятернёй седую голову.
— Ладно, только сперва выпей настой, — он принёс из кухни графин со стаканом.
При одном взгляде на них меня замутило, но делать было нечего. Вылакав стакан этого адского пойла, я кинулась на лестничную клетку. Кир сидел на подоконнике, ковыряя ногтем облупившуюся краску на стене.
— Заходи давай, — махнула я ему, и он с облегчением на лице поднялся.
Под осуждающий взгляд дяди мы прошли в мою комнату. Я не задавала Киру вопросов, потому что знала, что он лучше уйдёт, чем будет рассказывать о своих проблемах в семье. Просто забрала у него рюкзак и поставила в угол к своему. Кир развалился на моей кровати, открыв читалке какую-то свою очередную книжонку. А я села за комп. Минут через десять заглянул дядька.
— Есть будете? — спросил он, убедившись, что никаких отклонений поведения от нормы не наблюдается.
Мы почти синхронно кивнули, не отрываясь от своих занятий.
— Бездельники! — проворчал дядя Валера и ушёл в сторону кухни. В голосе его слышались нотки облегчения.
— Ну, и что с тобой? — спросил Кир, когда дядька, доев свой суп, ушёл смотреть хоккей по телевизору.
