Не будите спящих красавиц - страница 22

– А твоя бабушка? Ты говорил, что она была ведуньей. Кому она передала свой дар?

– Да вроде, никому, – ответил Мурз после небольшого раздумья. – Я не совсем уверен, конечно, но, кажется, больше никто из родственников не занимается ведовством.

– Странно, – я задумалась, – насколько мне известно, она должна была выбрать наследника, иначе весь род будут преследовать неудачи на протяжении семи поколений.

– А твои родители, кто они? – спросил стажер.

– Матери я совсем не знаю, – охотно ответила я, – отца почти не помню. А бабушка нашла меня в приюте, когда я уже школу заканчивала. Я даже не уверена, что мы с ней связаны по крови. Может, она приглядела подходящую и способную, чтобы дар передать.

Мурза замолчал, погрузившись в размышления. Я тоже уставилась в окно. Пейзаж состоял из однообразных холмов, ярко-зеленых из-за молодой травы. Редкие чахлые кустики, небрежно разбросанные тут и там, дополняли оформление.

Иногда встречались небольшие поселки, которые мы быстро оставляли позади. На станциях выходили и входили люди, лица постоянно менялись, но рядом с Мурзой так никто и не садился. Если человек похож на психа и при этом не в смирительной рубашке, это не значит, что он нормален. Наверняка, и в дурдоме бывает день открытых дверей или полы покрасили.

– И как это было?

– Что?– не поняла я.

– Ну, как ты получила дар?

– А, это…– я задумалась. – Перед смертью бабушка дала мне одну вещь, которую я должна была носить, не снимая, целый год. Из нее дар постепенно перешел ко мне. Потом я выбрала духа-хранителя и заключила с ним сделку.

– Духа-хранителя? – удивление отразилось на лице стажера.

– Да. Я называю его Внутренним Голосом. Хотя, на самом деле он из воздушных шептунов, которые бродят по небесным дорогам.

– А зачем они нужны, эти хранители? – Мурз был явно заинтересован.

Я засмеялась:

– Основным занятием моего духа я могу назвать пустую болтовню. Как подумаю, что буду вынуждена его слушать до самой смерти, начинаю немного жалеть, что выбрала именно шептуна.

– То есть, ты заключаешь сделку раз и навсегда?

Я кивнула, а потом вспомнила о невидимости и сказала:

– Да.

Нас прервали самым бесцеремонным образом. В вагон шагнул бедно одетый мужичонка с гармонью наперевес. Одновременно давя на клавиши и на жалость, он медленно побрел по вагону. Черный ворон в его исполнении все вился и вился, никак не желая улетать.

Пассажиры совали ему мелочь, лишь бы быстрее отделаться от мелодии, в которой слились воедино песнь мартовского кота и мальчика из хора, переспавшего с медведем.

Дойдя до Мурзы, мужичонка остановился и прервал концерт. Его вороватый взгляд ощупал простодушное лицо стажера и карман рубашки, оттопыренный пачкой денег. А мыслишки так и вихрились вокруг головы, складываясь в подходящие комбинации.

– Подайте на пропитание старому больному человеку, – затянул хмырь, резко изменив репертуар. – Три дня не ел, умираю с голоду.

Мурз поправил веточку на ухе и полез в рюкзак. После недолгих поисков на свет появилось яблоко, которое и было торжественно вручено голодающему из Поволжья.

Страдалец, хоть и числился первым в списке на голодную смерть, есть угощение не торопился. Подозрительно осмотрел стажера и уточнил:

– Ты дебил?

– Да, – радостно согласился тот, – а ты покойник, если не унесешь отсюда свою шарманку как можно дальше.

Когда мы вышли из вагона на нужной станции, заметно похолодало. До сумерек оставалось несколько часов, и я впервые подумала, что мы рискуем оказаться в ночном лесу, если не сумеем найти засланца Вольдемара. Я попросила Мурзу одолжить тело мне, и он неохотно согласился.