Не будите тихое место - страница 5

В детстве, я читал книжки про непролазные дебри тропиков, здесь же воочию убедился, что сибирская тайга ничем не отличается от них. Упавшие стволы деревьев, густо обросшие кустарником, изумрудные шапки мха, покрытые влагой, немятая трава, покрытая начинающей созревать земляникой. Дурманящие ароматы, непрерывно обдавали нас, наполняя запахами хвои и нежным ароматом багульника, густо росшего на склонах сопки, по которой мы не спеша поднимались вверх. Невдалеке хрустел валежник, пропуская вперед кого-то тяжелого и заставляя нас беспокойно озираться по сторонам.

Через пару часов добрались до вершины, с любопытством оглядываясь по сторонам. Впереди лежал зажатый второй волной сопок овраг, густо заросший невысоким кустарником. Слева, перешеек плавно заходил на соседнюю сопку, густо заросшую сосновым молодняком, не дающим что-либо разглядеть. Позади, мы увидели сосредоточенного Санька, ходящего по полю с металлоискателем и торчащие из провисшей за ночь палатки ноги. Витька досыпал упущенное, забыв о торжественных своих обещаниях.

Справа, был широкий прогал меж высоких сопок и на ближней к нам стороне, покрытой маревом расстояния, я увидел несколько, вросших в землю избенок. В какой -то момент мне показалось, что я увидел эту деревушку в те времена, когда в ней жили люди. С десяток дворов с огромными огородами на задворках, криво сколоченные сеновалы, с томно стоящей в загородке скотиной. Огромные огороды, засаженные картошкой, тянулись до самой сопки, разбавленные редкими цветками подсолнуха. Торная полоса тракта, по которой катит обоз, отделяя деревушку от стоящего на некрутом взлобке погоста, уставленного темными, покосившимися от времени крестами. Я встряхнул головой, отводя наваждение; глядя на зеленое море, росшее на месте покинутой людьми деревней. Кособокие домишки, вбитые неумолимым временем в землю, смотрели по сторонам темными провалами окон.

Спуск вниз по склону, оказался тяжелее подъема, по пути я несколько раз оскальзывался и садко падал, слетая вместе с корой с поваленных, покрытых прелью разложения деревьев. Несмотря на ушибы я упорно шел вниз, баюкая в голове мысль о увиденной с горы деревушке; которая мимолетно показала свои тайны, покрытые необратимым бременем лет. На подходе к лагерю, набрали в охапку хвороста, не рассчитывая на сладко спящего в палатке Витька. Подошли мы тихо, надеясь разыграть его, но увидели, как он сосредоточенно кашеварит, под неусыпным надзором Саньки вернувшегося немногим, раньше нас. Судя по приниженному виду, беспечно уснувшего плута перед нашим приходом моралили и он суетливо наверстывал упущенное. Принесенный со склона хворост бросили возле потрескивающего костра и сели на раскладные стулья. Я с хрустом выпрямил колени, с удовольствием потирая гудевшие после подъема ноги.

Макс с интересом смотрел на пару корявых, серебряных монеток.

– Чешуя, – пояснил кладоискатель, – а вот, стертая до основания подкова. Сомнений нет, это тот самый тракт, который мы искали, осталось найти деревню.

– Зачем искать. За горой деревня, километра три, не больше, – озвучил находку Макс, – несколько обваленных избушек и это, кладбище там.

– Не ошиблись? – уточнил, заинтересованно Витек.

– Это вряд ли, – помотал головой Макс. Я утвердительно кивнул головой.

– Давайте собираться, – потянув рюкзак, сказал Санька.

– Сначала поедим! – синхронно возразили мы с Максом, утомленные беготней по нехоженым косогорам. Спорить было бессмысленно, посмотрев выразительно на Витьку, Санек потащил рюкзаки в машину. Провинившийся кашевар, старательно размешал поварешкой похлебку и кинулся нарезать хлеб. Спустя полчаса, сосредоточено ели, утоляя обострившийся на природе голод. Основательно подкрепившись, расположились на траве, разморенные подступившей сытостью. Впрочем, Санька не дал расслабиться, решительно залил дымящийся очаг водой и пошел заводить машину.