— Алёна, ты давно работаешь у Фрола?
— Года два. Как из спорта свалила. Дед пристроил. Иван Тимофеевич.
Любопытство разбирает меня, но я считаю ниже своего достоинства расспрашивать Алёну про других любовниц Фрола. Ведь как хорошо он знает женщин! Но я его королева. Или он хочет, чтобы я ею стала? Его люди обращаются со мной, как со индусы со священной коровой. Что ж, будем держать планку!
— Помочь вам с чулками? — Алёна разрывает упаковку.
— Помоги, если не трудно.
Алёна опускается передо мной на колено, собирает чулок в гармошку и ловко раскатывает его по моей ноге. Надеюсь, она не наловчилась это делать на других ножках, приходящих к Фролу. Рита, блин! Выключи режим мисс Марпл. Второй чулок обволакивает мою ногу следом.
— Туфли сногсшибательные, — Алёна восторженно вертит королевскую обувку в руках. — Я вот на таких и ходить не умею.
Я умею. Иногда достаю с антресолей кэблы на высоченном каблуке и танцую в них перед зеркалом, распевая под караоке. Потом в них влезает Маруся, и мы поём вместе.
Алёна надевает на меня туфли и, поднимаясь, протягивает руку:
— Фрол Матвеевич так изменился за последние дни.
— А что, он был совсем другой раньше? — встаю и краснею от удовольствия, видя себя в зеркале.
— Читали сказку про Снежную королеву? — Алёна подносит платье.
— Конечно, — хмыкаю я, ступая в его объятья. — Так часто, что мне кажется, что я её писала. Маруся обожает Андерсена.
— Так вот, Фрол Матвеевич — Снежный король, — Алёна раскатывает его по моему телу, подобно чулку.
— Приводит девок и в «Эрудит» с ними играет, пока слово «вечность» без ошибок не напишут?
— А вы и правда с юморком! Ребята из дома от вас в восторге!
Молния ползёт вверх, стягивая невидимый корсет. Грудь подпрыгивает и замирает в крепких чащах лифа.
— Надеюсь Большого дома? — Я поворачиваюсь спиной к зеркалу и придирчиво оглядываю себя.
Звонок телефона обрывает наш разговор. На дисплее загорается аватарка Никиты.
— Если бы деньги не пришли, ты бы уже никогда…
— Здравствуйте! Вы Рита? — от чужого голоса веет холодом и хлороформом.
— Да, я, — ладони мои холодеют от ужаса.
— Никита Смехов полчаса назад попал в аварию на въезде в Новгород. Пока он находился в сознании, то сказал, что у него никого нет кроме вас.
— Он… Жив? — В горле пересохло.
— Да, но… Вы сможете приехать в ближайшие сутки? — голос медсестры дрожит.
— Да! Диктуйте адрес! — я включаю на телефоне заметки и открываю заметки. — Ждите, я скоро буду. Лекарства, деньги… Я всё привезу. Не жалейте сил!
— Поняла. Ждём вас!
Я нажимаю отбой и набираю номер Фрола.
— Где он, Алёна?
Девушка недоумённо смотрит на меня.
— Где? Фрол? — говорю, расставляя ударения.
— В Хамаме… — растерянно произносит Алёна. — Но вам туда нельзя!
— Мне всё можно! — Я, подобрав пышную юбку, выбегаю в холл.
Растерянно оглядываюсь и нахожу вывеску турецкой бани. Вбивая каблуки в пол, спешу туда. Без стука распахиваю дверь и застываю на пороге предбанника. В кресле сидит Фрол. Его обнажённое тело чуть прикрыто простынёй, на губах улыбка. На подлокотнике кресла расселась пышногрудая блондинка в белых лосинах, поедающая с аппетитом яблоко. На экране телевизора — зелёное поле и мужики с мячом. Никогда не понимала этой игры, но сейчас мне не до футбола и даже не до блондинки.
— Марго, — подскакивает Фрол, смущённо заматываясь в простыню. — Господи, какая же ты красавица!
— Мне нужна твоя помощь! — заламываю я руки и утопаю в крепких объятьях.
