– Копы здесь строгие, – заметил Кен, заводя машину. – Куда ехать?
– В Байдарочную бухту. Знаешь, где это?
Кен выразил изумление:
– Там же колония хиппи.
– Верно. Мой домик примерно в полумиле от них. Я к ним заглядываю, когда становится скучно. А они захаживают ко мне. – Она засмеялась. – Они мне нравятся.
– Весьма сомнительное соседство.
– Нормальное.
Кен остановился в конце переулка, дожидаясь паузы в воскресном потоке машин, чтобы вырулить на шоссе. Он продолжал повторять себе, что не стоит этого делать. Ему надо ехать в Форт-Лодердейл, но тут движение ослабло, он повернул налево, в другую сторону от Форт-Лодердейла, и покатил по запруженному шоссе.
Он прекрасно сознавал, что Карен сидит рядом с ним, но не находил темы для беседы. Сердце тяжело колотилось, руки на руле стали мокрыми от пота.
Карен, кажется, была рада передышке, она мурлыкала что-то себе под нос, закинув ногу на ногу.
Примерно через пару миль она сказала:
– Следующий поворот налево.
Кен сбросил скорость, посигналил, а потом, когда мимо со свистом пронеслась очередная машина, свернул на узкую песчаную дорогу, ведущую к морю. Впереди он увидел заросли кипарисов и манговых деревьев.
– Остановись здесь, – сказала Карен. – Дальше пойдем пешком. Тут недалеко.
Он припарковался в тени деревьев, и они оба вышли. Вечернее солнце до сих пор грело горячо. Когда он запер машину, Карен двинулась сквозь заросли по узкой песчаной тропинке. Кен мгновение постоял, глядя, как покачиваются ее округлые, манящие бедра. От ее походки он буквально сходил с ума.
Откуда-то издалека доносились приглушенные голоса, звон гитар и грохот барабанов. Хиппи из колонии самовыражались. В этой части песчаного пляжа было пустынно. Жители Парадиз-Сити держались подальше от Байдарочной бухты. Шагая по длинной тропинке через густой подлесок и заросли цветущих кустов, наблюдая движения ее тела и чувствуя, как колотится в груди сердце, Кен отбросил все предосторожности. Он знал, что изменит Бетти. Следуя за Карен, он пытался убедить свою совесть, что большинство мужчин изменяют своим женам. Он говорил себе, что любит Бетти, что никакая другая женщина не заменит ее, однако эта девчонка, идущая впереди, буквально воспламенила его. Бетти об этом никогда не узнает.
Они вышли из зарослей на поляну. Перед ними стоял небольшой деревянный дом с верандой.
– Вот, пришли, – сказала Карен. – Это все мое!
Он поднялся за ней по трем ступенькам на веранду.
Вынув из сумочки ключ, она отперла дверь. Они вместе вошли в большую комнату, и она закрыла дверь. В доме работал кондиционер. Маркизы на окнах были опущены, и в комнате царил полумрак и приятная прохлада.
Кен стоял рядом с Карен, осматриваясь.
Простая и удобная обстановка: большая козетка и три шезлонга, телевизор, бар, овальный стол и четыре стула с прямыми спинками, в дальнем углу широченный диван – в целом комната производила впечатление уютного любовного гнездышка.
Чувствуя, как подрагивает голос, Кен проговорил:
– Мило… ну что ж, за работу. Где тебе повесить полки?
Она засмеялась:
– Брось, Кен! Ты не хуже меня знаешь, что нет никаких полок. Я хочу тебя. Ты хочешь меня. – Карен расстегнула молнию сзади на платье, и оно упало к ее ногам. На ней оказались только белые трусики. Она протянула к нему руки.
Кен проснулся, виновато вздрогнув, и понял, что лежит в темноте. Несколько мгновений он не мог сообразить, где находится.
