– В следующий раз предупреждай, что задержишься. Мне было велено заботиться о тебе. А как я это сделаю, если ты по ночам мокрый слоняешься где-то?
Вообще, мне следует быть милой. Но, когда дело касается этого парня, все милое, что есть во мне, куда-то исчезает, оставляя только наглость и сарказм. Ну а если еще вспомнить, как он сказал мне идти в куклы играть, то можно понять причины всех моих наездов.
Понять и простить Владку.
– Не нарывайся, Комиссарова. Я не в том настроении, чтобы слушать твой треп.
Будто когда-то бывает иначе.
– Мне молчать, что ли? – И как он это себе представляет? Надеюсь, в сумке у него нет скотча.
– Можешь разговаривать, когда меня нет поблизости. Запоминай: возиться я с тобой не буду. Я разрешил тебе остаться только потому, что мать попросила меня об этом. Ну, и из уважения к твоим родителям, которых ты обманула. Не жди хорошего к себе отношения. Ты его не заслужила, без разрешения вломившись ко мне в квартиру. Все понятно?
– Уточню один момент: сейчас мне можно отвечать или дождаться, когда ты уйдешь, и потом ответить? – хлопаю глазами, показывая козлине свою самую невинную улыбку.
В ответ я слышу только зубовный скрежет.
– Сама-то как думаешь? Надеюсь, с сообразительностью у тебя все в порядке.
Я же просто спросила.
Чего он опять рычать вздумал?
– Я думаю, что мы с тобой поладим. Еще какие-то указания будут или это все?
– Ты свободна. И пока я буду работать, не вздумай мне мешать.
– Хорошо. Будет сделано. Работай, не мешаю.
Он качает головой, мол, слабо в это верится, и разворачивается.
– Козловский, а ты не уходи. Бери ключи и поехали.
Ох, злить я никого не хотела, но без еды я могу и от голода умереть. А рядом с домом супермаркетов нет. Я проверила.
– Ты вообще слушала?
– Конечно, – киваю головой. – Нельзя тебя беспокоить. Вот отвезешь меня в магазин, и обещаю на глаза не показываться.
– Такси закажи.
Вот гад.
– Ну, нет. Мама не разрешает по ночам на такси разъезжать. А вдруг маньяк попадется? Тебе же потом всю жизнь корить себя, что отпустил. Да и мне с того света будет неприятно смотреть на твои слезы. Нет уж. Сам вези.
Мне показалось, что у него глаз дернулся.
– Дай адрес маньяка, и я сам отвезу тебя к нему.
А вот сейчас было обидно.
– Не мечтай. Ты же не ребенок. – Спрыгиваю с дивана и прохожу мимо Козловского. – Подожди меня в машине. Переоденусь и спущусь. Хотя нет, ты тоже переоденься. Белая рубашка и черные брюки. Пусть все подумают, что ты мой водитель.
5. 5.
Козловский паркуется около какого-то элитного супермаркета и молча выходит из машины.
– У тебя есть пятнадцать минут, – говорит он, утыкаясь в телефон. – Не успеешь, пойдешь пешком.
По выражению лица вижу: не шутит.
– Ох, Козловский, умеешь ты с девушками обращаться. Знаешь, что сказать, чтобы их в жар бросило. Ты поосторожнее с этим, не то у меня сердце остановится от таких нежностей.
– Оно у тебя есть? – лицо Артёма кривится в усмешке.
С моста его скинуть, что ли? Всем скажу, что сам упал. Мол, неожиданно ему на рыбалку захотелось, за удочкой было ехать лень, поэтому он решил ловить щуку руками. Моему честному слову все поверят.
– А то. Как у львицы.
Другими словами, давно я о тебе забыла, Козловский.
– Ты так и будешь стоять? Время идет, Комиссарова, – с серьезным видом подгоняет меня Артём, все еще продолжая смотреть в свой телефон. – Шевелись.
А-а-а-а, ну что за человек?
