Нервный смешок вырвался против воли. А ведь недавно я его защищала. Сейчас подобного желания не возникло.
– Не хочу, Оль, – сняла ее руки со своей шеи, проходя мимо в сторону выхода.
– Почему? Первый раз в клуб вырвалась, надо оторваться. Или будешь неделями убиваться и ныть?
– Буду! – сжав кулаки до впившихся в кожу ногтей, резко обернулась и выкрикнула я, поджав губы от очередного потока слез, подступивших к горлу. – Ты не понимаешь, что я не хочу развлекаться, танцевать и знакомиться с какими-то парнями! Я просто хочу уйти! Отстань ты от меня!
Мой крик смешался с грохочущей музыкой, под которую двигалась молодежь, не обращая на нас внимание. Жизнь вокруг кипела, люди смеялись, радовались, улыбались… Никогда еще я не ощущала себя настолько паршиво, как среди этого праздника.
– Вот так значит, да? Да пошла ты! – с Оли слетела добродушная маска.
Глаза, прищурившись, свысока глядели в мои, а на губах заиграла издевательская ухмылка.
– Безответная любовь! Нашу принцессу отвергли! Какое горе! – наигранно сочувствующим тоном протянула она. – А знаешь, мне тебя даже жалко. Живешь в розовых мечтах за спиной дедушки, который вбил тебе в голову, что ты самая распрекрасная! Ну ничего, пару раз жизнь макнет тебя по самое не балуй, и ты узнаешь, как живут люди, у которых нет богатых родителей, подтирающих сопли своему чаду! Тогда и поговорим!
Она, развернувшись, скрылась среди толпы, оставляя меня наедине со словами, что наговорила мне. Они словно пощечины, после которых не столько больно, сколько обидно. До слез, которых уже не осталось.
Шмыгая носом, дошла до выхода, а, оказавшись на улице, подставила раздражённое от соленой влаги лицо холодному ветру.
– Слышь, малолетка, ты чего? – сбоку послышался голос охранника, возвращающий меня в реальность. А так было хорошо ловить прикосновение сентябрьской прохлады и хоть секунду не ощущать эту боль.
Не ответив, завернула за угол. Туда, где тихо и пусто. Не хочу никого видеть, слышать, ни с кем разговаривать. Пусть просто оставят меня в покое! Все.
Привалившись спиной к холодной бетонной стене, съехала вниз и прижала ладони к лицу, содрогаясь от беззвучных рыданий. А в голове, как на повторе, крутились слова Димы. Они перекрывали, заслоняли собой другие мысли, не позволяя отвлечься хоть на мгновение, а уж тем более заметить, что в темном переулке я больше не одна.
Опомнилась, когда чужая рука грубо потянула наверх.
Я успела лишь испуганно вскрикнуть, разрезая тишину пустынной улицы, когда меня рывком заставили подняться. Спину обожгло болью от удара об стену, в которую впечатали мое тело, придавив за плечо рукой, что и не двинешься.
Двое парней, едва ли старше меня, пьяно ухмылялись, стоя передо мной. Я, слишком поздно заметив их присутствие, лишь растерянно переводила взгляд с одного на другого. Истерика, сквозь которую прорвался последний всхлип, мгновенно прекратилась, а в груди все стянуло узлом.
– Кого мы встретили, ты только посмотри, – обратился к своему другу тот, что удерживал меня.
Они оба были в капюшонах, накинутых на голову. В свете уличного фонаря, бросающего тень на половину лица, виднелся кривой оскал и затуманенные алкоголем глаза, выражение которых сейчас мне показалось самым устрашающим из тех, что я когда-либо встречала.
Несмотря на плохое освещение, я узнала этих двоих. Они были в той компании, что стояла у входа в клуб, когда мы приехали.
