Атласная лента падает у моих ног за доли секунды до того, как я была готова ее словить. Музыка стихла, не оставляя ни единого сомнения в сегодняшнем проигрыше, а я стояла посреди ковра, растерянно оглядывая зал. Грудь высоко вздымалась, жадно поглощая воздух, а в голове лишь одно: «Он не пришел».
***
– Я не понимаю, – бушевала тренер, мечась фурией по раздевалке, – просто не понимаю! Что это было, Мира?! Ты можешь мне объяснить?! Где ты была во время выступления?!
Пожала плечами, стыдливо пряча взгляд. Потому что виновата. Не совладала с эмоциями, не сумела отбросить прочь все переживания и сосредоточиться на программе. Впрочем, если сегодня я не оказалась на это способна, то мне вправду не место в сборной.
Перед Светланой Яковлевной, которая так много вложила в меня, конечно, было неудобно. На этом всё. Никакого огорчения, лишь принятие. Как данность. Чего не скажешь о маме, которая, встретив у входа в раздевалку, удостоила меня недовольным взглядом прищуренных глаз.
– Отец будет в ярости, – смерила холодным как сталь голосом и, разочарованно покачав головой, со сжатыми губами направилась к выходу, звонко постукивая каблуками.
А я лишь безразлично проводила ее взглядом. Вдруг накатила такая вселенская усталость, гранитам опустившаяся на плечи. Надоело. Все надоело. Эта гонка непонятно за чем и с какой целью.
И только дедушка не осудил, не задавал миллион вопросов, не читал нотаций, а лишь с грустной улыбкой прижал к груди, поглаживая по спине.
– Все нормально, деда. Я совсем не расстроилась, – успокоила его, не желая волновать.
– Честно-честно? – лукаво сощурил глаза он.
– Честно-честно, – не удержала смешок.
Точно также он спрашивал в детстве, когда точно знал, что я вру. И в этот раз он мастерски раскусил меня. С одним НО. Причина грусти вовсе не в отсутствии очередной медали…
Спустя час, вернувшись в дедушкин дом, сидела в комнате, гипнотизируя телефон. Я собиралась сделать то, чего никогда себе не позволяла. То, на что даже дедушка, прощавший мне многое, не закроет глаза.
Решительно нажимаю на «Вызов» и прикладываю телефон к уху. Нервно постукиваю ногой, пока в трубке раздаются долгие гудки.
– Да? – что-то жуя, отвечает Оля.
– Ты сходишь со мной в «Кристалл»? – на том конце провода раздалось покашливание поперхнувшейся подруги.
– Чего ты сказала? – ошарашенно переспросила Оля.
– Мне надо туда попасть. Просто ответь, ты пойдешь со мной? – идти одной, честно говоря, было страшно.
– Ну, ладно, – все еще озадаченно ответила она. – Приезжай ко мне через час.
Поежилась от порыва холодного ветра, обхватив себя руками. Осень брала свое, поэтому джинсы с легкой блузкой поздно вечером в середине сентября были опрометчивым выбором.
Охранник, стоящий у входа в клуб и пытающийся, по-видимому, прожечь дыру в моем паспорте, с каждым наплывом холода раздражал меня все больше. Что он там хочет разглядеть?! Нахмурившаяся Оля, которой в отличии от меня уже отдали документы, явно находилась в таком же недоумении.
– Возраст подделала? – в сотый раз переведя прищуренный взгляд с паспорта на меня, спросил амбал.
– В смысле? – от неожиданности даже перестала трястись от холода.
– Да какие тебе восемнадцать? Ей, – кивнул на Олю, – да. Верю. А ты бы хоть примарафетилась, да надела что-то покороче. Тогда может быть и сошла за совершеннолетнюю, – произнес с видом опытного следователя. Холмс недоделанный.
