- Я уже ничего не знаю, - она тяжело вздохнула.
Максим махнул рукой в направлении кухни.
- Идём поужинаем. Ты ведь по человечески так и не ела ещё.
- Я перекусила.
На губах Максима появилась лёгкая улыбка, а сердце Даши сделало кульбит. Как давно она не видела его улыбки. Хочется верить, что улыбка будет появляться на его лице чаще.
- Как всегда каким – то тортиком перекусила – без всякого сомнения заключил мужчина.
А Даша застыла, оказывается, что он помнит, как она любит сладкое, не забыл её привычки.
- Ты помнишь!
- Помню, Дашунь. Когда ты нервничаешь или переживаешь, то любишь заедать свои переживалки чем – то вкусненьким. Я ведь сам тебе покупал тортики, ты же помнишь?
- Помню. А потом я их ела вместе с Викой, пока вы с Натальей уходили в город.
Максим резко отвернулся. Его кулак резко опустился на стол.
- Прости, Макс, я не хотела…
- Ничего, Даш, я уже почти научился с этим жить... Я бы мог смириться с утратой жены…, но потеря дочери… Вика была такой маленькой, она и пожить не успела. Она никогда так и не узнает, как это учиться в школе, заниматься танцами или впервые пойти на свидание с мальчиком. У неё никогда больше ничего не будет. Именно потеря дочери слишком тяжела для меня.
- Я понимаю тебя и твои чувства.
- Не думаю, Дашунь. Я знаю, ты любила Вику. Но тебе не понять горя, которое чувствует родитель, потерявший своего ребёнка. Хватит об этом, идём поужинаем.
7. = 5 =
Даша прошла в столовую. Здесь тоже всё было таким чужим, Максим поменял всё, даже технику и кухонную мебель.
- А что будем ужинать?
- Я заказывал доставку еды, Даш. Осталось ещё, на двоих хватит.
- Ладно, - Даша покачала головой, не понимая, как так можно жить. Девушка любила домашнюю еду и ей не составляло труда самой её приготовить.
Поели они довольно быстро, а после Максим повёл её в комнату.
- Можешь разместиться здесь, - протянул он.
- Это же твоя комната?
- Больше нет. Это была комната моя и Натальи. Я здесь переделал всё и ни провёл ни одной ночи со дня трагедии. Не могу приводить своих женщин в эту комнату.
Даша потрясённо заморгала, а после опустила вниз голову, не могла слышать о том, что он приводит в этом дом других женщин.
- Я шокировал тебя, - в его голосе звучало раздражение. – Ты думала, что у меня не было женщин всё это время? Были, я не монах. Но жене своей я ни разу не изменил. Я был верен Наташе.
Даша медленно отступила назад. Не хотела даже думать о том, как Макс развлекался с другими женщинами, в том числе и с собственной женой. Его слова рвали сердце девушки, которая представляла его в постели с другими.
Даша медленно повернулась спиной к мужчине, направляясь на выход из комнаты, чем разозлила мужчину, у которого уже задёргался мускул на щеке.
- В чём дело? – процедил грубо он, схватив её за локоть. – Презираешь меня?
- Не мне судить тебя, Макс.
- Но ты судишь. А я ведь уже через месяц утешался с другой женщиной, Даша. А после ненавидел себя, презирал, словно я виноват перед женой за то, что изменил ей. Я не получил особого удовольствия с той женщиной, впрочем, как и с вереницей последующих. Это превратилось в обычную физиологическую потребность и не более того. Мне так было легче и всё, но я не переставал страдать от чувства вины.
- Отпусти меня, Макс, я не хочу больше это слушать, - повысила голос Даша, не желая объяснять ему, какую боль сейчас мужчина причиняет ей своими словами.
