– Зато теперь у Вари нет, милый.
– Ты шульничал, потому она у тебя. – Тыкает пальчиком в Артура.
– Не правда!
– Правда! – громче заверяет моя дочь.
– Эй-эй, так дело не пойдет. Давайте по-простому решим. Жребием. – предложил я, достав из кармана один рубль.
Двое скандалистов сразу же подтянулись, чуть ли не запрыгнув на стол. Прием отвлечения внимания был не столь решающим в их споре, по сути я мог развязать чуть ли не драку между детьми. Катя помотала головой, но лишнего не произнесла. Ей самой было интересно узнать, чем все это обернется.
– Орел – Артур жульничал. Решка – Варя ошиблась. Я его сейчас подкину и решим, кто прав. – Развел руками. – Согласны?
– Так не работает, Семен Олегович. – Острая бровь брюнетки напыщенно взметнулась вверх.
– О’кей. Разыграем и для нас жребий, чтобы было толк. Орел – ты извиняешься. Решка – я извиняюсь. Согласна? – Протянул к ней руку и увидел, как заблестели ее глаза, стоило мне бросить вызов. Катя нерешительно поддалась ко мне и вложила свою ручку в мою ладонь. Я крепко сжал, давая ей почувствовать себя не в своей тарелке. Наш маленький «уикенд» должен как-то логически подчеркнуться, к тому же мне хотелось посмотреть, готово ли ее королевство гордости пасть.
Все же с раздражением вырывает из схватки руку. Вытирает ладонь об штаны, опуская глаза на мою руку, держащую рубль. Стойкая женщина.
– Ну же! – в нетерпении выкрикивают дети.
Я подбрасываю рубль. Ловко перехватываю на лету, чтобы не укатился под стол или диваны и перекрываю вверх другой руки. Присутствующие за столом притихли, глазами гипнотизируя монету, спрятанную между руками. От меня не укрылось, как тонкие пальчики девушки сжались в кулак, чем дольше я тянул время, тем сильнее она нервничала. Варя и Артур почти грызли свои ногти, подталкивая друг друга, будто от этого зависело, выиграет ли первая или второй.
Затем резко отстраняю руку и нашему взору открывается монета с повернутой наверх стороной… Орел. Варя подрывается, поднимает руки вверх и начинает припевать победоносную мелодию. Мальчик кривит лицо. Когда дочь прекращает кривляться за столом, что я в другие моменты посчитал бы нарушением правил этикета, она тыкает своего соседа и что-то говорит ему, тем временем меня привлекала мысль, как себя поведет воспитательница.
На удивление Екатерина не выглядит поверженной. Та же грация с хладнокровным спокойствием. Наши глаза встречаются.
– Мне не за что извиняться, Семен Олегович, – учтиво улыбнулась, что улыбка напомнила змею.
Усмехнулся.
– С тобой так холодно, Снежная королева. Я весь замерз. ― Хмыкнул, потянувшись за чашкой. Отпил, и блаженство растеклось по озябшим конечностям. Не любил никогда кофе, нихрена не подбадривает, чем чай.
Катя закатила глаза.
– Всегда знала, что ты костолом, ― умело парировала.
Меня прорвало, благодаря этому пару капель чая упало мне на белую футболку. Подставил кулак, предотвращая позывы кашля.
– Костолом? ― прохрипел и поставил чашку на блюдце.
Девичьи глаза невольно упали на обтянутые тканью мышцы, прослеживая дорожку выпирающих вен и бугорков, которые тренировал годами. Позволяю себе баловаться залом в удобное время, конечно, это не замещает адреналин от футбола, когда ты отдаешься всему полю, по крайне мере изнуряет физически, давая понять, что я жив. Течет кровь, бьется сердце, дыхание скачет наравне с лошадиным галопом.
– Тот, кто не знает границ и пытает людей.
