Я встал и размашисто похлопал в ладоши.
– Хорошо подготовились, граф. Разве у нас запрещено предаваться утехам? Я молод, красив, сексуален. Просто объект вожделения для многих женщин, в том числе и среди присутствующих!
Я бросил взгляд на Анастасию Шуйскую и нагло улыбнулся во все свои… Кстати, а сколько у меня зубов-то? После того бокового.
Девушка вмиг покраснела, но сумела удержаться от проклятий, а потом великодушно почесала моё самолюбие испепеляющим взглядом чёрных глаз.
Кажется, я даже отсюда услышал как заскрежетали её зубы.
«А ты мужик!» – усмехнулся Сигбаурд.
«Не перебивай, помолчи пожалуйста!»
– Да, но не с предателями короны! На кадрах, вместе с виконтом Павлом Алексеевичем супруга графа Толоконникова, диссидента, променявшего верность короне на австрийское золото. Все вы о нём наслышаны.
Вот это новость! Обязательно расспрошу об этом Софью.
Наблюдатели закивали, всё больше проникаясь пламенной речью моего «доброго» дядюшки.
– Ты запятнал честь Рода и своего отца! Тебе не место среди аристо! Убирайся прочь! В день официальной инициации ты будешь отлучён официально, по всем правилам и законам. Ну, а дальше, – харя Грозина расплылась в самодовольной улыбке, – тобой займётся тайная канцелярия!
Вот и отлично! Кажется, он ещё не доконца понял, что связал себя по рукам собственными же словами. И если с меня упадёт хоть один волосок, не важно кудрявый или прямой, все шишки полетят только на него.
Я встал, демонстративно одёрнув потрёпанную рубашку, и вышел из-за стола. Как же приятно, когда ты собираешь на себе столько внимания! Мне нравилось это и в прошлой жизни, но сейчас, в этой ситуации, м-м-м, просто сказка! Каждая шкурка смотрит на меня с презрением, но в душе мечтает стать ровно таким же.
Ах, как же это кайфово!
Где-то справа защёлкал фотоаппарат. Ага, успели всё-таки! Прикольная выйдет статейка!
«Виконт Павел Алексеевич устроил перфоманс в защиту обездоленных на глазах у всего совета директоров и отказался от титула!»
Теперь о наследнике Грозиных будет знать каждая собака.
Я неспешно пересёк зал и только перед выходом повернулся к совету. На моём лице, к этому времени, от улыбки не осталось и следа.
– Я приду через две недели. Подготовьте здесь всё, к моему приходу, и не теряйте времени зря. Все-го хо-ро-ше-го!
***
– Ну что, начинаем новую жизнь?! – вслух спросил я, не опасаясь, что меня кто-нибудь услышит.
Вся эта грызня вокруг сработала как мина замедленного действия. Хотелось выместить на ком-то всю свою злость, чтоб, сука, те рыдали кровавыми слезами.
С другой стороны, то, что сейчас произошло полностью меня устраивало. Долбанный дядя отстал от меня, а я на какое-то время, отстал от него. Пусть и формально.
Это немного успокаивало. Нехер сейчас заморачиваться на этот счёт.
“Я вот всё думаю, откуда ты такой умный взялся?” – спустя какое-то время ответил Сигбаурд. В его голосе отчетливо проскальзывали нотки сарказма. – Шутка! Мой юный корнет! Ты не умный, ты охренеть какой умный!”
Я слушал весь этот бред и умилялся. Старик явно доволен происходящим. Впервые за много раз, его аватар преодолел точку невозврата, возврата, в моём случае, и даже умудрился взять фору.
– У нас с тобой много дел, – также в открытую проговорил я, – и сейчас мне понадобятся все твои знания. Авансом или в долг, без разницы. Сдохну я – сдохнешь и ты. Согласен?
«Ну, с этим не поспоришь, особенно в свете последних событий. Ты не против, если я покумекаю над твоими каналами? Здешнее устройство силовых линий несколько отличается от нашего. Совместимостью трактатов. В тот раз, на пирсе, я едва не спалил твоё сердце, к хренам собачьим!»
