Около трех ночи добрались до стойбища какого-то племени. Вывели на досмотр, обыскали. Искали телефоны или оружие, всякие мелочи их не интересовали. Второй пилот в куче своих карманов смог сохранить телефон и незаметно прикопал его в песке. В портфеле были карты, документация на вертолет, спутниковый телефон, GPSка, две рации (на авиационный диапазон и полицейский) с отстёгнутыми антеннами. Навигатор и спутниковый телефон забрали. Про рации авиаторы каким-то чудом навешали «лапшу», что они для общения между собой, да к тому же не работают. Чудеса наивности аборигенов еще не раз будут помогать заложникам. Портфель с документацией, картами и рациями оставили у летчиков. Они это расценили как небольшой локальный успех. Бутылка с чемергезом из портфеля пропала, в этом усмотрели плохой знак.
Всех напоили чаем. Не били, не издевались. Завели в большую палатку, кинули тряпки и подушки. Внутри женщина и ребенок. Снаружи костер и охранники с автоматами. От усталости и переживаний ничего обсуждать не стали, и так всё понятно. Как только всё стихло, услышали какой-то гул. Сначала думали, что колонна техники. Но звук нарастал и, казалось, будто окутывал палатку, это было что-то природное, непонятное, экзотическое. Рэбелы не проявляли беспокойства. Цивилизованная рациональность и здравомыслие уступили место диким природным инстинктам. Но понять природу гула Артему тогда не удалось. Действие адреналина заканчивалось, парни вырубились до утра…
3. Что у Африки в сердце?
Проснулись замёрзшие и с нехорошими предчувствиями. Ночью закутались в полученные тряпки, среди которых оказались и советские армейские одеяла, такие темно-синие, ну вы знаете. Спали, прижавшись друг к другу. Ночная температура, около 15-17 градусов Цельсия, выстраивала приоритеты совсем в другом порядке, нежели они расположены в голове у завернувшегося в плед читателя, отхлебывающего кофе с коньяком у камина.
С утра вывели до ветру, под конвоем и по одному. В пределах видимости было шесть вооруженных человек. В лагере было несколько больших палаток. Женщины и дети занимались хозяйством, отвлекаясь с любопытством и опаской на неведомых зверюшек – белых людей.
Местность Дарфур находится на западе Судана. Это гористое плато с дефицитом влаги и распространенным скотоводством. Оно находится очень далеко от столицы Судана – Хартума и от верхнего течения Нила. Великая река разделяется в Хартуме на Белый и Голубой Нил, но до этого места около 1000 километров. На Дарфур оказывает влияние Арабский север и сталкивается тут с влиянием черного племенного африканского юга.
Появился старший джанджавид, араб среднего возраста с дредами. Джанджавид в переводе с арабского означает «джинн на коне». И это полностью соответствовало текущей ситуации, потому, что он прибыл на лошади. Пленников вывели из палатки, вокруг них собрались почти все аборигены. Предводитель попытался провести допрос. Он говорил на арабском. А у наших друзей в арсенале на троих были: русский, английский, французский, нецензурный японский (он, как ни странно, еще пригодится), армянский, латышский и немецкий со словарем.
– Мон хо табиб?
– Пилоты мы. Инглиш, фрэнч, дойч…? – Ян пытался наладить контакт.
– Может Латвиешу? – предложил Артём, аборигены округлили глаза – Ну, я и не надеялся.
– Арабский? – Ян озвучил очевидный вариант.
– Арабия, арабия! Нам!
