Агния, веснушки, волосы...
Не смотря на всю мою уверенность в Роме, в крепкости наших переплетенных браком уз, всё оставшееся время я прислушивалась к разговорам за ширмой. Странное дело, стоит человеку на время потерять способность видеть, как его слуховые навыки просто бьют все рекорды Гиннесса. Вот и мои уши не подвели. Я слышала даже негромкий жужжащий звук напряжения в лампе, направленной сейчас на меня, редкий скрип кушетки, указывающий на то, что Кристина пытается уместиться поудобней. И конечно же, девичьи придыхания по чужому мужу...
Марина, кажется, тоже слушала. Разве что, иногда она негромко посмеивалась, сидя рядом со мной. Похоже, ее очень веселил рассказ Кристины о тютюне. Да, наверное, для того, чтобы встать на сторону этой бедной женщины, кости которой обглодали все кому не лень, нужно иметь хотя бы штамп в паспорте. Или же быть мной.
Агния, веснушки, волосы...
***
Наконец, мои ресницы были готовы и Марина вернула мне способность не только слышать, но и видеть.
Непривычно яркий свет ударил по глазам. Пришлось аккуратно промокнуть неподвижное веко, чтобы влага не попала на ламинированные ресницы.
Я приподнялась, опустила ноги на пол. Встала, немного пошатываясь. Все еще не могла привыкнуть к резкой смене световой гаммы.
- Не мочить, не тереть и желательно не спать лицом в подушку. По крайней мере, первые восемь часов, - напутствовала Марина. Я согласно кивала. Взяла протянутую подругой уходовую щеточку.
- Спасибо, - прошептала я чуть севшим голосом. Перевела взгляд на ширму из ротанга, сквозь крупные плетения которой можно было разглядеть очертания двух человек.
Мы вышли из своего укрытия. Точнее, это я вышла из укрытия. Марина же уверенно процокала каблуками, пересекая косметологический кабинет, и скрылась за дверью. Я же на несколько секунд застыла у ширмы.
Посмотрела на Кристину, лежавшую сейчас на кушетке.
Стильный полу-спорт, крупные кольца сережек в ушах, блондинистые волосы золотом свисающие с края кушетки. Наманикюренные пальчики, сложенные домиком под высокой грудью, живот то и дело подрагивающий от смеха, так как ее ярко накрашенный рот все еще низвергал историю непростой любви с женатым мужчиной.
Перевела взгляд на лихо выстроенные в ряд ресницы. Блин, даже эти как будто вытянутые из приоткрытого века жгутики вызывали у меня чувство зависти.
Ладно, что уж теперь...
Домой я вернулась с лихо закрученными и покрашенными в черный цвет ресницами. И это были все мои изменения. Рома оглядел меня, слишком долго и пристально рассматривая рыжий одуван на моей голове. Промолчал. Вновь уткнулся в телефон.
- Что на ужин?
- Сейчас пельмешки отварю, Ромашка. В салоне проторчала. Не успела приготовить. - Я принялась копаться в морозилке в поисках незамысловатого полуфабриката. - Ты сегодня что-то рано. Всю работу успел доделать?
- Да, - отрезал он. - А в салоне что, света не было?
- Был, - ответила я. - А что?
- Да так. Позови, когда ужин будет готов. - Муж встал из-за стола и направился в гостиную.
- Конечно, Ромашка. Я быстро!
Ужин прошел в обычной спокойной атмосфере. Рома, я и пельмешки в спешке.
- Добавки? - спросила, глядя на то, как муж без особого энтузиазма отправляет в рот последний пельмень.
- Нет. Я наелся.
- Чаю?
- Нет.
Рома встал из-за стола, убирая в карман домашних шорт телефон, который во время ужина не выпускал из рук. За этот месяц, который мой супруг провел в кресле замдиректора, я успела привыкнуть к тому, что в нашей с ним семейной жизни надежно поселился новомодный гаджет.
