– Тебе не поверят.
– Тебя должно волновать только то, что я не видел лиц нападавших.
– А что с девкой?
И он грубо сжал ее плечо и потянул вверх, поднимая со стула. Анна в который раз повторила про себя, что Марк просил не произносить ни слова.
– Я заберу ее.
– Нет, – скривился Рёф, – мне нужна страховка.
Марк, наконец, повернул голову и впился в мужчину недобрым взглядом. Он позволил на мгновение вырваться злобе, показывая, что может быстро позабыть о спокойствии и заговорить по-другому.
– То есть к факту моего чудесного спасения ты хочешь добавить исчезновение свидетеля? Это уже не подстава, Рёф, а контрольный в голову.
Марк развернулся и приблизился к нему. Анне теперь стоило только протянуть руку, чтобы дотронуться до него. И она так хотела этого, но приходилось терпеть мертвую хватку Рёфа, что душила даже не стальными пальцами, а чужим запахом. Крепкие сигареты и сандаловый одеколон из двух сшибающих нот. И липкий аромат безумия…
– Ты играешь со мной, Марк.
– Мы оба не доверяем друг другу. Это нормально в нашем бизнесе.
И он резким выпадом перехватил руку Рёфа, которая вдруг скользнула к ее горлу.
– Достаточно, – надавил Марк. – Ты доведешь ее до истерики…
– Это нормально после перестрелки, – передразнил Рёф.
Но Марк не отпустил, нависнув над Анной.
– У тебя всегда был пунктик насчет баб, – оскалился Рёф. – Или тут другое? Ты до сих пор развлекаешься с ней? Или она с тобой?
– Осторожнее со словами.
– Я лишь не хочу плохо кончить из-за того, что ты кончаешь хорошо.
Марк неприятно ухмыльнулся, и Анне стало не по себе. Да, слепая ярость может и осталась в прошлом, но если долго просить, то Марк может вспомнить себя прежнего. В деталях.
– Я понял, ты хочешь крови, – он кивнул и толчком отпихнул от себя Рёфа, отпуская его руку. – Хочешь обострять.
Следом Марк отшатнулся от них и прошелся в центр комнаты.
– У меня был четкий простой план, – бросил он куда-то себе под ноги. – У меня был договор с органами. И у меня был свидетель, которого я контролировал, даже сейчас она скажет всё, что потребуется, потому что за ее приятелем день и ночь следят мои люди. Она на крючке.
Пальцы Рёфа все-таки нащупали ее горло. Она видела, как шаг за шагом отдаляется Марк, и чувствовала, как Рёф медленно усиливает хватку, заставляя судорожно хватать последние позволенные капли воздуха.
– Попроси его, – чужие губы дотронулись до мочки ее уха.
Он отпустил на мгновение, но тут же сдавил вновь, еще злее.
– Ну же, он поможет, – вкрадчивый влажный шепот.
И удушье. Маленький захлебывающийся глоток. И снова удушье.
Больной ублюдок. С больной забавой.
Анна с трудом удерживала внимание на комнате, на свете продолговатых ламп, который вдруг стал нестерпимым и раздражающим и начал размывать обстановку, небрежными мазками смешивая всё вокруг.
– Но это же так скучно и пресно, – добавил Марк. – Надо непременно раскрасить всё красным.
Ей же отмерили еще глоток и подарили еще один шанс позвать его. Она сцепила зубы и не отводила глаза от силуэта Марка, темной расплывающейся точки…
– Что же, давай сыграем по-твоему, – голос Марка резанул ледяной интонацией.
Вот оно, сейчас… Она угадала резкое движение Марка и оглушающий звук, который заставил зажмуриться. Выстрелы прогремели прежде, чем Анна смогла осознать произошедшее. Всего на мгновение, Рёф неожиданно расслабил пальцы, и она вдохнула полной грудью, приходя в себя. Следом увидела Марка, он с искривленным от ярости лицом уверенно приближался и сжимал в руке пистолет, который смотрел в пол. За его спиной, у той самой доски, неподвижно лежали двое, а выживший стоял у двери и держал палец на курке.
