– Пригнись, чтобы тебя видно не было, – посоветовал Марк.
Анна легла на заднее сиденье, поджав ноги. Она закрыла глаза и провалилась в полусонные размышления. Иногда она явственно чувствовала взгляд Марка, он скользил по ее лицу, вокруг которого сбились волосы, и его дыхание замедлялось. Он словно отвлекался от бури и понимал, что хоть что-то складывается правильно. Ведь она рядом. Толика тишины и спокойствия.
По нахлынувшему шуму, она поняла, что они вернулись ближе к городу. Осторожно приподнявшись на локте, Анна вскоре разглядела ровные ряды современных коттеджей. Отъехавшие в сторону автоматические ворота впустили их в гараж, в котором со звонким щелчком заработало освещение.
– Приехали, – сообщил Марк и посмотрел на нее через плечо.
Вот этот взгляд она и чувствовала.
– Бесконечные дома, – выдохнула она.
– Так всегда, когда бежишь.
Он улыбнулся, стараясь стереть некстати вырвавшиеся слова. Выйдя из машины, обошел ее и открыл дверцу.
– Но этот хороший, – добавил Марк и повел ее внутрь.
Анна шла за ним и почти не смотрела по сторонам. Она с каждым шагом угадывала, как нарастает напряжение.
– Я любила наш дом, – призналась она.
Его уже можно было ощутить в воздухе и нырнуть рукой, провести пальцами по тугому скрученному ожиданию. В гостиной, безликой и светлой, какие обычно встречают в отелях, Марк остановился у барной стойки и стянул с себя пиджак, что тут же оказался рядом с бокалами на высоких ножках. Анна подошла ближе и дотронулась до мягкой темной ткани. Она еще хранила его тепло.
– Что-то не так?
Марк заметил ее задумчивость, хотя сам выглядел придавленным. Это как долго идти к финишной прямой и мучительно искать силы на последний шаг.
– Сними рубашку, – попросила Анна и перевела взгляд на его пальцы.
Крепкие и длинные с очерченными костяшками, никакой утонченности, только сила, настоящая, сминающая… Эти пальцы набрели на пуговицы и одним невесомым движением скользнули от одной к другой. Он протянул ей свою рубашку, и Анна смяла ее и бросила под ноги. А потом шагнула к нему и дотронулась до его груди. Легонько провела, едва касаясь подушечками пальцев и словно припоминая забытые ощущения, очертила плечи и мускулистые руки. Марк шумно выдохнул и дернулся, но все-таки поймал порыв сократить прелюдию. Он остался стоять перед ней, скованный осторожной лаской и запахом ее кожи.
Она встала на носочки и прикоснулась губами до его ран. Два шрама на плече… Она помнила, как затягивались ранения и как забывались выстрелы.
– Анна, – шепнул Марк.
– Тише, – она подняла руку и закопалась в его волосах.
Нашла его губы, легкий поцелуй, который скорее обещал, чем что-то давал. Но голова закружилась и его близость вдруг резанула до самого нутра, добравшись до самых первых его прикосновений. В голове стало тесно от мыслей и обрывков прошлого: мимолетные крупицы, как тепло рук, вкус губ… Она внезапно вспомнила так много, не картинками, а теплой волной из отголосков фраз и касаний, что затопила без остатка.
Анна поймала его взгляд и кивнула. Он мог отпустить себя, свою жажду и желание. И Марк подхватил ее и шагнул к дивану. Незаметным движением она оказалась на мягких подушках, он склонился над ней и поцеловал, глубоко и жадно, словно еще не верил, что всё не оборвется в следующую секунду. Его пальцы набрели на ее шею и надавили, заставив поднять лицо, после чего его язык скользнул еще глубже. Он поцеловал подбородок и медленно спустился ниже, оставляя горячие отметины от прикосновений.
