Он соскакивает на ноги и кривится, рывком вынимает катетер из вены и шипит.
- Дай ватку.
- Ты с ума сошёл? – спрашиваю у него, подавая на автомате ватку с эфиром.
- Нет. Уверен, что Илона или кто-то ещё уже продал эту информацию кому-нибудь из репортёров. – говорит Адам спокойно. – Я не для этого пять лет батрачил, чтобы просрать всё в один день из-за твоего пиздализа.
- Он не мой. И не пиздализ. – Мне становится неуютно. Гром винит меня в своих проблемах. – Прости, что так получилось. Никогда бы не подумала, что Олег способен на такое. Ты просто загнал его в угол, забрал самое дорогое, что у него было – работу.
Ответ Грома мне не удаётся услышать, потому что в операционную без приглашения и без лишних сантиментов заходит помощник Адама, имя которого я не знаю. Мужчина в руках держит новенькую рубашку и костюм. По его лицу трудно сказать, что он думает обо всём этом.
- Адам, принёс всё, как ты сказал. – мужчина держал в руках два чехла. – Переоденься лучше здесь, потому что у входа уже журналюги. Пронюхали твари.
- Помоги переодеться. – властно приказывает мне Гром, даже не глядя на меня. Избегая. – Зураб, выясни, кто продал из своих и назначь встречу со мной. Такие вещи я прощать не намерен.
Во рту становится кисло. Я бы послала Адама с его «переодеться», если бы частично не была виновата в случившемся. Помогаю стащить всё и передаю Зурабу, который упаковывает окровавленную одежду и заметает следы всего случившегося.
Бинт на груди становится алым, мне приходит наложить поверх него ещё слой, чтобы не запачкать рубашку.
- Отлично. Пошлите. – Мы выходим из операционной. Гром похабно кладёт ладонь мне на попу, подталкивая в сторону выхода. Он идёт как ни в чём не бывало, только глаза лихорадочно блестят от боли. Но посторонний человек может принять это за вожделение. – У входа стоит машина с водителем, садитесь в неё, она отвезёт сразу на квартиру. Я останусь, чтобы уладить все дела.
Гром кивает. Я пытаюсь пару раз скинуть его руку, но он держит булку намертво. Будто она единственное, что удерживает его на ногах.
- Отпусти, на нас все смотрят! – лихорадочно шепчу, чувствуя себя падшей. – После такого я уже никогда не отмоюсь!
Я вкладывала совершенно другой смысл в слова, когда говорила их. Но Адам всё понимает по-своему. Для него я замаралась связью с ним. Мужчина скалится, сжимая ягодицу ещё сильнее.
Он толкает меня внутрь и садится следом, издавая утробное рычание.
- Доедим до квартиры, и я отмою тебя по полной, Принцесса. – хрипло говорит мне на ухо Гром, и это не обещает мне ничего хорошего. Тело покрывается мурашками, от которых я превращаюсь в оголённый нерв, покрытый жалящими иголками. – Неприятно проводить со мной время?
- Я не это имела в виду. – закрываю глаза, чувствуя усталость. У меня нет ресурсов воевать с Адамом. – Что обо мне будут говорить на работе? Что я легла под нового начальника, променяла Олега на него? Что я продажная медсестра.
- Тебе сколько лет? Ты до сих пор ведёшься на общественное мнение? – его отпускает. Вижу, что Грому немного легче от моих комментариев. – Люди будут говорить за твоей спиной дичь даже тогда, когда ты будешь святая. Это их сущность. Тебе должно быть наплевать на чужое мнение.
- Это другое. Мне плевать на мнение людей, но ты своим поведением выставляешь меня продажной шлюхой, а я не такая!
- Разве? – в груди стреляет от такого вопроса. Сама не понимаю, как отпускаю ему пощёчину, ударяю больно в грудь. Хочется сделать максимально больно за такие слова. Гром морщится. – Разве ты не променяла, когда-то любовь на Москву?
