Подбежал Гриша быстренько к дому, лицо сосредоточенное сделал, сел на брёвнышко, вроде как отдышаться – устал маленько вроде. Тоня не спеша подошла и со словами: «Плестика хошь, ага? Ну на, паразит!» – стала отвешивать ему подзатыльники.
«Ой-й-й-ё-о», – поёжился Григорий и тряхнул головой, выгоняя смурные воспоминания. Бросил свирепый взгляд на нахохлившегося для драки петуха и, процедив сквозь зубы: «Ну ладно, гадёныш, наши путя, люлЯ, ещё схляснутси!», быстренько шмыгнул в открытую дверь.
– Дорогие мои, вы и не заметите, как пролетит время. – Главный врач снял очки, посмотрел прищуренными глазами на студентов. Сегодня у них была практика по терапии. После занятий собравшиеся у него в кабинете студенты стали сетовать: как долго им ещё учиться!
– Вам покажется, что кино, которое вы смотрите, длится дольше, чем ваша жизнь.
– Марк Борисович, на некоторые фильмы и жизни не хватит!
– Да, Алина. Но если серьёзно, то вам, молодым, действительно сложно представить, что когда-то всё пройдёт. Так и должно быть. Человеческая жизнь проходит четыре основных этапа: детство, школа, студенчество и всё остальное бытие на этой земле. А потом – осень… Есть ещё, правда, дополнительные: для мальчишек – армия, для девчонок – деторождение.
– А ишо турма, – влез конопатый Славик. Он всегда пыжился, показывая своё остроумие – по принципу: коль ни ростом, ни лицом не блеснуть, то хоть умом…
– Да, дорогой, бывает и тюрьма. Но… Я где-то читал: «Мудрец чувствует себя свободным даже в тюрьме».
– Так то мудрец… – пробубнил вдруг сникший Вячеслав.
– Ну, ну… Не скромничайте, Слава, – улыбнулся Марк Борисович. Он с первого дня обратил внимание на этого невзрачненького, но очень смышлёного коротышку. – И вот это «всё остальное», – продолжил он, – гораздо короче каждого из предыдущих периодов. Пролетает как один миг…
Ну ладно, девчонки… и мальчишки. На сегодня всё. Не забывайте заполнять дневники. Завтра практика будет во второй терапии. Тема: история болезни, анамнез, эпикриз.
Славик подскочил первым, согнулся и гнусавым голосочком запричитал:
– Мы и не заметим, как пожелтеет, истончится наша кожа и землистые штрихи обозначат на ней глубокие борозды морщин; как поблёкнут наши реденькие волосёнки; как потускнеют наши слезящиеся, почти незрячие глаза, прикрытые воспалёнными, покрасневшими веками; как тщетно пытаясь выпрямить свои сгорбленные спины, шамкая беззубыми ртами, мы выдавим из себя скрипучий, вибрирующий в горле стон: «О-о-й-ёшеньки-и».
«Господи, как же давно это было! И как недавно…» – Вячеслав Михайлович открыл глаза, приподнял голову, оторвав затылок от спинки скамейки парка.
Вчера он похоронил своего дорогого друга, коллегу, наставника, учителя.
Неизвестно, как сложилась бы судьба непутёвого студента, не встреть он этого человека. Марк Борисович разглядел в болтливом шалопае будущего талантливого врача. И приложил немало сил, чтобы помочь ему стать и настоящим человеком. «Вячеслав, помните чеховское: „В человеке всё должно быть прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли“. Не комплексуйте! Забудьте про свою внешность и давайте начнём с мыслей: они должны быть прекрасны! Потом душа: она должна быть прекрасной! А она и будет прекрасной, непременно, если мысли ваши будут прекрасны! Ну, а дальше у нас что? Одежда? Не придумали ещё такой одежды, да и не придумают, чтоб спрятать в неё подлую, грязную душонку. Ну и лицо: оно, как и одежда, обязательно прекрасно у человека с прекрасной душой! Нет красивей человека, если душа у него прекрасна! Ну, а если этот человек талантлив! То он вдвойне красив! И вдвойне прекрасней во всех смыслах! Обратите внимание на талантливых артистов: какая бы ни была у них внешность – как они красивы! Прекрасны! А у Вас, друг мой, талант. Талант!»
