Не лги себе - страница 25

– Хорошо, – моей заинтересованности не было предела. Что там можно было написать, если конверт довольно пухлым казался.

– Я через день тоже улетаю, – Самир взглянул на меня. Карие глаза выражали м-м-м сожаление? – мне осталось закончить одно дело сегодня-завтра и в самолет.

– Жаль! – расстроенно сказала я. значит будет только один раз нашего с ним душевного общения, – вы еще по делам вернетесь в Пермь?

– Конечно, – воодушевленно ответил мужчина, – не знаю пока когда, но то, что скоро, это точно.

– Буду рада тебя видеть, – улыбнулась я.

Самир глянул на часы и начал собираться. Спохватившись, он продиктовал мне свой номер, который я тщательно записала. Странный какой-то набор цифр. Пообещав ему звонить, если что-нибудь случится или понадобится помощь, он успокоенный поднялся.

На прощание поцеловал мне руку и наговорил море теплых и подбадривающих слов. Ну какой милый мужчина, а?

Как только за ним закрылась дверь, я потянулась к конверту.

В письме ровным, почти каллиграфическим почерком, на обычном листе А4, сложенном в 2 раза, были написаны несколько строк:

«Вера, я очень сожалею о случившейся аварии. Неимоверно виню себя за неаккуратность. Очень рад, что все обошлось без осложнений. Надеюсь, ты сможешь меня простить и не будешь держать зла. Оставляю тебе маленький подарок, который, как я думаю, поможет тебе скорее забыть о происшествии. К.»

Раскрыв листок, я остолбенела от удивления. Из рук посыпались банкноты номиналом в сто долларов. Каждая. Я несколько раз пересчитала купюры, сбиваясь. Гуманитарий, что с меня взять … Итого: на моих коленях лежали десять тысяч долларов.

Это просто … нет слов, чтобы описать мои эмоции. Такую прорву денег я впервые держу в своих руках. И да, я не знаю, как к ним относиться. Оскорбиться за такой откуп или радостно принять и не возникать? Господи, да на эту сумму я могу спокойно уехать учиться в Москву! Но с другой стороны, мне очень неудобно принимать такие «маленькие подарки».

Кажется, будто в ответ я тоже должна что-то дать или как-то возместить такие траты на себя. Ага, а здоровье тебе кто возместит? Если бы пальцы все переломала? Чем кисточки держать стала? Или неудобно было бы ходить с пробитой насквозь головой … и торчащим ребром … Ведя примерно такие диалоги сама с собой, я ходила по палате.

Решив, что позже наберу Самиру, и скажу, чтобы немедленно забрал эти деньги и вернул Кариму, я успокоилась. Дура, но успокоившаяся дура.

Или я просто нашла повод ему позвонить?

Я загрузился в вертолет следом за врачами. Носилки были надежно закреплены к полу.

Помню свои мысли о том, насколько хрупка человеческая жизнь. Какие же люди слабые от природы.

Уже в палате, когда Веру привезли из операционной, я присел в кресло и отрубился. Очнулся, когда Самир аккуратно потрепал меня по плечу. За окном уже глубокая ночь. Вера все также неподвижно лежала в бинтах среди подушек.

– Она приходила в себя? – спрашиваю друга.

– Нет, но врачи говорят, что состояние средней тяжести, но без серьезных патологий.

– Почему так долго не приходит в себя интересно? – я задумчиво рассматривал тонкие бледные руки, на которых едва заметны были венки.

– Говорил с врачом о ней, пока ты спал. Тот сказал, что по анализам у нее предположительно был затяжной стресс, недоедание и нехватка витаминов. Поэтому сейчас ее организм работает на возможный максимум для поддержания жизни.