Выбегаю на лестничную площадку, быстро захлопываю дверь и пешком спускаюсь вниз, втыкая наушники в уши и включая свою любимую музыку. Прибавила звук на всю громкость и вышла из подъезда.
Захожу на пустой двор и иду к обычным качелям.
Я люблю качели с детства и могу часами просто качаться, слушать музыку, думать обо всем на свете. Мне не нужна какая-либо компания в этот момент, потому что моей компанией, моими друзьями были ночь, качели и музыка. Все. Больше ничего. И никого.
Сажусь на качели и отталкиваюсь ногами от земли, раскачиваясь. С каждым разом все сильнее отталкиваясь ногами, я взлетала в небо, как птица улетает куда-то в небо.
Часто я представляю себе, что я не одна на этих качелях. Я представляю себе отца. Я любила его. Любила сильнее, чем люблю маму. Я могла рассказывать ему многое, чего не могла рассказать маме. Конечно, по поводу этих дней я всегда подходила именно к ней, потому что папе моей проблемы не понять, но папа все равно был мне дороже нее.
Хотя кому я вру? Моим другом стала ночь вовсе не из-за того, что я так хочу. У меня просто никогда не было друзей. Если бы они были, то я, конечно же, хотела гулять с ними, веселиться, разговаривать и вместе слушать музыку. Я хочу этого, но у меня никогда не было друзей. Я одиночка.
Я привыкла всегда быть одна. Привыкла садиться отдельно от своего класса в школьных столовых, привыкла сидеть одна за партой, привыкла гулять одна. Я ко всему привыкла и теперь совсем не нуждаюсь в этом. Это просто мелочи жизни, без которых вполне можно обойтись.
Внезапно мои качели остановились где-то на середине к балке, и я бы обязательно упала, если бы не держалась так крепко. В детстве мальчики часто делали так, чтобы я падала с качели на землю и плакала. Они всегда думали, что я побегу жаловаться родителям, но я не жаловалась. Никогда. Я просто вставала на ноги, вытирала слезы и опять садилась на качели, продолжая качаться им назло.
Меня отпустили, и я резко взмыла в небо. Затормозив ногами, я вынула наушник из уха и оглянулась. За моей спиной стоит небольшая компания из парней и девчонок, и все они хихикали.
– Эй, малышка, разве можно гулять так поздно одной на улице? – крикнул один из толпы, только в темноте я не смогла разглядеть кричавшего.
– Или ты слишком храбрая? – крикнула какая-то девчонка.
– А вам-то что с этого? – холодно спросила я, вставая с качели. Пусть мне и неизвестно чего эта компания от меня хочет, но я не позволю оскорблять себя или обижать. Сейчас папы нет в живых и защититься он за меня уже не сможет.
– Нам-то?! – один парень отделился из компании, и я смогла немного разглядеть его. У него оказались черный волосы (я предполагаю, что они были крашенные), темные глаза, высокие скулы, мощный подбородок и тонкие губы. По одежде и поведению можно легко сказать, что он из богатой семьи. – Нам вообще ничего с этого. Просто мы шли мимо, и увидели, что совсем одинокая девочка сидит одна на качелях. Мы предположили, что тебе одиноко, вот и решили подойти. Это не так?
– Нет, не так.
– Вот как! – наигранно удивился парень. – Значит, ребята, мы зря пришли. Здесь нас совсем не уважают!
– А что мы делаем, когда нас не уважают? – спросил рядом еще один парень, оскалившись при этом.
– Девочки, что мы делаем, когда нас не уважают? – спросил черноволосый у стайки девчонок.
Они захихикали, и одна из девчонок медленным шагом с походкой от бедра подошла ко мне. Она была типичной крашеной блондинкой с тонной косметики на лице, и, наверняка, она считает себя самой лучшей и крутой.
