Я говорила и говорила, не имея сил остановиться. Как он меня, а? Вывел из равновесия и это одной лишь фразой! Я же терпеть не могу Любимского, чёрт. И зачем мой язык побежал впереди паровоза? Ну, зачем, зачем я полезла к нему целоваться?! Хотела сделать больно Лютикову? Сделала? Нет, конечно же. Гад номер два даже бровью не повёл в мою сторону. Ему-то я уже лет триста, как неинтересна. У него вон какая шикарная женщина под боком. Бывшая модель, дочка отечественного олигарха, и плевать, что от той модели остались только кожа да кости, плевать, что она старше Лютикова на целый десяток, счастье не в этом, ведь так? С ней он сияет и порхает точно на крыльях любви, а со мной – страдал бедненький, чах как тот комнатный нарцисс на подоконнике. Не польёшь вовремя – пахнуть не будет.
– Женой? За этот статус, Злата Дмитриевна, вы бы навечно стали моей личной рабыней. Прошу заметить, абсолютно бесплатно.
Босс улыбался или угрожал? Так пристально смотрел в мои глаза, что я успела посчитать до десяти, дожидаясь, когда же он соизволит моргнуть. Но гад не моргал, что с него взять?! Сидел рядом со мной на заднем сиденье автомобиля и громко дышал одним и тем же воздухом, что и я. Я обняла себя за плечи и, наградив босса презрительным взглядом, отодвинулась на самый край дивана, едва не выпрыгивая в окно. На эту выходку Любимский оскалился, а не улыбнулся. Поддался в мою сторону, и мы снова оказались рядом друг с другом. Его нога неприлично прикасалась к моему бедру, а бицепс на левой руке то и дело, что всё время вжимался в моё плечо. На каждой кочке, на каждом повороте Любимский не упускал возможности навалиться на меня всем своим весом. Какой же он большой и тяжёлый, а ещё говорил, что я толстая!
Дорога к загородному коттеджу оказалась изнурительно долгой. Я трижды успела вспотеть и недовольно сморщить нос, ощутив неприятный запах. Надеюсь, Любимский его тоже слышит и поскорее отодвинется в сторону. Но он не двигался, сидел на месте, как та статуя на центральной площади или в городском парке. Не имея желания лицезреть коленки своего стрессогенного фактора, я перевела взгляд прямо перед собой и наткнулась на тёмный затылок Лютикова. Уф, сколько вас много в одной маленькой машинке! А Лютиков сидел себе ровненько на пятой точке и крутил руль своими длинными изящными пальцами. Его правая рука иногда опускалась на женское бедро. Нежно трогала оголенную кожу чуть выше колена и так трепетно гладила, что я сама лично слышала томное сопение под носом худосочной блондинки. Извращенцы! Что они себе позволяют в моём присутствии! Разве я должна наблюдать за их счастьем, разве должна радоваться? Зачем они издеваются надо мной, ведь оба прекрасно помнят, что я сижу на заднем сиденье и вижу собственными глазами все эти «мимишные» прелюдии.
– Приехали, – раздался голос моей ненавистной разлучницы.
Мы с боссом переглянулись между собой и вышли из машины, одновременно хлопнув дверью, как в старенькой «Газельке». Лютикова аж передёрнуло от такого поворота, видимо его двери всегда ласкают и тихонечко прикрывают, а мы – нет. Исключение из его пожизненных правил, чтобы они провалились те правила.
Соня, бывшая модель и по совместительству будущая жена моего бывшего мужа, приветливо помахала нам с боссом своим тонким запястьем и указала на большой особняк в три этажа. Нормально так люди живут. Я, значит, с бабушкой ючусь в какой-то «чешке» на окраине столицы, а Лютиков – в настоящей крепости, где можно было поместить едва не половину Китая. Да он даже не живёт здесь, это, оказывается, летний домик на даче.
