— Ань…
Посмотрела на взволнованное лицо сестры. Вздохнула.
— Ты же знаешь, я с детства иначе реагировала на стресс. Вот и сейчас. Честно, Марин, я наревелась всласть. Выплеснула всё. Оттого сейчас столь спокойна. Не знаю, может и не любила я Виталия. Да, он мне нравился, иначе не стала встречаться и замуж не пошла. Банальная влюблённость не любовь, Мар. Иначе стал бы он под чужой юбкой искать удовольствие? Когда чувства полноценные — не изменяют.
— Со стороны вы смотрелись влюблёнными…
— Влюблённость подобна туману, Марин. Ветер подул — и её нет. А вот искреннее глубокое чувство — и ураганом не снести. Даже смерть не станет преградой, — произнесла, и невольно глянула на призрачную фигуру, парящую следом за нами. Чувства этой Ани к её Андрею были очень сильными. Ощутив в себе весь спектр чужих эмоций, я на многое в своей жизни посмотрела иначе.
Свернув в просвет между домами, около дальнего подъезда увидела Виталия. Его появление даже не напрягло. Такой свободной себя чувствовала. Но остался маленький шажочек, чтобы наверняка. На душу снизошло спокойствие. Моя гордость всё ещё была задета, но сердце больше не болело. За это, как ни странно, следовало благодарить призрачную занозу, от которой, нутром чую, ещё натерплюсь.
8. Глава 8
Неожиданно выхватив у меня из рук пакеты и шепнув: «Поговорите!», Марина сдержанно кивнула Виталию и скрылась в подъезде. Нет, сестра у меня хорошая, но страх одиночества выедал разум и у более стойких.
С потрёпанным благоверным о чём вообще говорить? Делом доказал, что, между нами, пропасть.
— Ань… — подступился Виталий. Моська виноватая, плечи опущенные.
— Ты зачем явился? — спросила резко. Никаких поблажек.
— Анют, ну, ты чего? — схватил за руки и примирительно ими покачал из стороны в сторону. Вспомнилось, так он часто делал. И я умилялась. А сейчас, наоборот, униженной себя почувствовала. Я ему, что, ребёнок недалёкий? Так и выходило, по его дальнейшим словам: — Недоразумение вышло. Понимаешь? Я растерялся, поэтому наговорил лишнего…
Ах, он растерялся?.. Чудесная отговорка!
— Я тоже растерялась, дорогой, — улыбнулась елейно, и резко высвободила свои ладони. — Так растерялась, что на развод подала. Документы на подпись получишь со дня на день. Прими достойно, не осрамись.
— Ты…
О-па!
Моська уже не просительно-обиженная, а раздражённо-возмущённая. Всё притворство сдулось. Как я раньше не замечала его лисью натуру? Эти бегающие глазки, тонкую линию губ и маленький рот, говорившие о хитрости и скупердяйстве. Да и карьерист он чокнутый! Для таких мужчин, жена — приложение, позволяющее держать «лицо».
Сложила руки на груди.
— Что, дорогой? — протянула насмешливо. — Пришёл сообщить о моей близорукости и байками попотчевать? Не стоило утруждаться. И не забыл, случаем, что завтра тебе на работу? Вставать рано, не выспишься и…
— Уймись, Ань! Я с миром пришёл, а не бред выслушивать!
— Ой, ли? И что же я такого бредового сказала?
— У тебя помутнение сознания…
— О, опять у меня?
— Видишь то, чего нет!
— Даже так?!
— Я Елене Львовне помогал освоиться. Она приезжая, из другого города. Трудно ей.
— Я заметила. Тяжело ей пришлось. То-то висела на тебе обессиленная.
— Прекрати, сказал!
А вот это новость. Впервые увидела искреннюю злость на его лице. Занятное открытие. Эта Елена, судя по всему, для него очень много значила, раз столько чувств на поверхность вырвалось.
