– Димон, спасибо!
– Которая твоя?
– Обе – ответил Рогозин.
– Капитан, ты что? Изменил свои привычки? – опять хохотнул Димка.
– Нет, Димон, девочки не из тех. С ними можно, только по серьезке. Ты готов? Мне нужно за ними присмотреть.
– Без проблем. Что пить будешь?
– Нет, Димон, сегодня не буду. Пигалиц надо будет домой отвезти.
– Охрана отвезет.
– Я сам. Скажи ребятам пусть присмотрят.
– Родственницы что ли?
– Угу.
– Ну ладно, я вниз, если что на связи.
Панорамное окно было из стекла. Все внизу было, как на ладони. Из зала окно смотрелось, как стена. На стене в кабинете висел большой экран. В каждом углу клуба были камеры, записи выводились на экран.
Маша с Алисой разделись. Димка усадил их на диван, махнул официанту. О чем-то поговорили и он от них отошел. Подошел к барной стойке, дал указание. Направился на выход из зала.
– Капитан, девочки конфетки. Цветочки аленькие. Спросил их, они сказали, что здесь впервые. От заведения велел по коктейлю подать. Тебя не сдал – протараторил, входя Цветков.
– Ты настоящий друг. С меня из Китая целебные бальзамы для твоей матушки.
На самом деле теперь по интернету можно заказать все, что угодно. Но мать у Димки была с причудой. Ей надо, чтобы Рогозин ей сам привез и сказал: «Это вам для укрепления здоровья». Она цвела, потом хвасталась родным и близким. Вот такой завихрень. А Тимуру это было не сложно. Ритуал, выработанный годами.
– ОКЕЙ. Что решил с походами? – спросил Димон.
– Еще раз и я буду упакован.
– Что ты, за упертый баран, капитан? Не раз с ребятами говорили, хватит. Чего тебе не хватает?
– Димон, не начинай. Еще раз и все, я людям обещал.
Рогозин вел беседу, а сам неотступно наблюдал за девчонками на экране. Его все больше бесила эта пигалица. Фигура у нее была ладная. Все было на месте и соблазнительная грудь и аккуратная, аппетитная попочка, стройные ножки, тоненькая талия. Всю эту красоту она выставила на показ. Распустила свои шикарные, длинные волосы. Коротенькое красное платье и вырез на спине до задницы. На высоких каблуках. Смотрелась она явно не испуганной девочкой, стоящей перед ним на коленях в Приозерске, а танцевала так, как будто этим занималась всю жизнь! Убил бы! У Тимура сводило челюсти и не только. В штанах стало тесно. Толпа расступилась и подбадривала Машу улюлюканьем. Она танцевала на танцполе. Диджей от этого шоу был в ударе, на девушек, вертящихся на пилонах, никто не обращал внимания. Ну и зараза. Тимур зарычал, как раненый зверь. Ударил со всей дури кулаком по столу.
– У тебя, что с рукой? Киска зубастая попалась? – подначил опять Димон.
– Да собака вон той пигалицы, в красном платье прихватила.
– Серьезная собака?
– Немецкая овчарка, хорошо обученная, умная.
– Видно руки сильно распустил? Было? А, Тим? Меня-то не обманешь. Знаю тебя. Глаза горят. Чего мечешься? – не унимался Цветков. – Хороша Маша, да не наша?
– Ничего не было! – рявкнул Рогозин. – Димочка, не нарывайся – пригрозил дружку товарищ.
– Уу… Но видно очень хочешь, чтобы было?
– Хочу очень, как никогда. Но хочу серьезно, на всю оставшуюся. На раз прихлопнуло, как другу говорю. Не поверил я тогда Вадику, теперь сам попал.
– Понял не дурак, потерял напарника. Так понимаю Маша?
– Маша, Маша.
– Дик уехал оборудование закупать. Ты ему звякни, вопросы накопились. Мы тебя ждали – уже серьезно сказал Димон, пытаясь отвлечь дружка, чтобы тот поостыл.
