– Ну и хорошо. Не хочу, чтобы из-за нас у тебя были проблемы.
На языке вертится вопрос про Леонида, но я оставляю его невысказанным… Ежу понятно, что с ним случилась неприятность…
Из спальни доносятся шорохи, а потом и тихий голосок Никитки. Я торопливо отодвигаю стул и следую в комнату.
– Проснулся? А у меня сюрприз, – улыбаюсь и беру пацана на руки.
– Мама наслась?
– Пока только баба Ира.
– Ула! Бабуля!
Никитка освобождается из моих рук и бежит в гостиную, прямиком в объятия Ирины Максимовны.
– Никитушка мой, золотко мое! – женщина прижимает пацана к груди.
– Золотко – это мама, бабуль. А я Никитушка, – деловито поправляет он.
– Ой, прости, внучек. Конечно, ты у нас никакое не золотко, а самый настоящий орел!
– Бабушке нужно возвращаться в больницу. Ты останешься с бабой Зиной? На один денечек? – ласково произносит Зинаида Петровна.
– Да, внучок, побудешь еще в гостях? Тебе понравилось у дяди Никиты?
– Да, он холосый. И баба Зина тозе.
– Ну и отлично, – поднимаюсь с места и потираю руки. – Я переоденусь и поедем, Ирина Максимовна.
Сегодня я увижу Злату… Сейчас отвезу ее бабулю в больницу и поеду ее вызволять. Как гребаный запоздалый рыцарь без страха и упрека…
Когда мы остаемся одни, Ирина Максимовна резко сникает. Внутри нее будто ломается стержень или сдувается невидимый шарик, наполненный уверенностью. Подозреваю, что она хотела сказать больше, чем сказала. Но сейчас просто молчит, прижимая к груди сумочку, и смотрит в окно, на пролетающие мимо сосны и лиственницы. Я же чувствую себя последней сволочью… За то, что уехал тогда и не поговорил со Златой, за то, что повелся на сладкие речи Вадима и согласился предать Белоцерковского… Она обязательно бы все это мне высказала, но молчит… Потому что я пообещал вызволить из тюрьмы Злату и позаботился о ее внуке…
Интересно, почему Мирон бросил Злату? Парень из ее компании и ее круга – не чета мне. Вопросы кружатся в голове, как мухи, но я усилием воли заставляю себя смотреть на дорогу и молчать… Ни к чему это все теперь… У каждого из нас своя жизнь. Я женат, да и Злата… Наверняка в ее жизни есть кто-то другой…
«Ага, именно поэтому ее бабушка оставила твой номер телефона, а не какого-то воображаемого козла!».
Чтобы изгнать гнетущую тишину в салоне машины, настраиваю радио. Так мы и доезжаем до города. Паркуюсь на площадке перед больницей и виновато поворачиваюсь к Ирине Максимовне.
– Спасибо, Никита. Ты не держи на мою внучку зла, ладно? – устало добавляет она.
– Я и не думал, Ирина Максимовна.
Ну какое зло, в самом-то деле! Я не вправе ее судить. Да и себя… Что было, то прошло. Сейчас надо думать, как выручить Злату. Меня не было в городе шесть лет, но одному человеку я могу позвонить всегда.
– Привет, Роберт! У меня к тебе дело. Очень важное, – звоню старому другу.
Роберт уже не простой парень из кафе «У Шариповых», с недавнего времени он владелец собственного рыбного ресторана на берегу моря. Важный в городе человек, обладающий нужными связями.
– Здорова, Ник. Ты так и не заехал ко мне, хоть и обещал, – обиженно вздыхает он на том конце провода. – Твоя зазноба против, да?
– Я сегодня же пообедаю с тобой, Роб. Злата в беде. Долгий разговор, но… В общем, ее вчера загребли на площади, приняв за участницу митинга.
Ловлю себя на мысли, что не хочу разговаривать с Габи. Пусть обижается подольше, пока я решу свои дела…
– Кошмар! Заедешь за мной? Какой, говоришь, РОВД?
