— Кира, — окликнул Глеб, а я мысленно подумала, что надо запретить Стацкому произносить его, потому тогда мой мозг мгновенно отключался. Я кивнула, но не стала подавать голоса в ответ. Мой бывший любимый мужчина ухмыльнулся и, как хищник, сделал осторожный шаг вперед, фактически лишая меня моего личного пространства. — Хорошо, что я увидел тебя сейчас, а не чуть позже. — Он навис надо мной, затем захватил в плен своих рук, облокотившись ими о сталь с двух сторон около моей головы. Я замешкалась и попыталась выскользнуть, но Стацкий резко ударил по табло на кнопку экстренной остановки, и лифт дернулся, зависнув в воздухе.
— Ты что делаешь, Глеб? Я, итак, опаздываю, Льву не нра…, — заспешила объясниться, но тут же сама одернула себя. С какой стати я должна отчитываться перед Глебом? Именно – ни с какой. Я выставила руку перед собой, невольно касаясь крепкой груди мужчины, начала отталкивать его от себя, уворачиваясь от горячего, желанного и соблазнительного дыхания… и губ, которые были слегка приоткрыты в манере приглашения для более сладких действий.
— Кира, мы должны поговорить, — прорычал Глеб, отпрянув от стены и освободив меня на время из своего плена и пламенного взгляда. Он психанул, когда закинул обе руки на затылок и зажмурил с силой глаза. Затем снова уставился на меня своими серыми глазами, заволоченными пеленой отчаяния. — Хватит уже бегать от меня! Сколько это будет продолжаться? Я не могу ни дозвониться до тебя, ни встретиться с тобой. Кира, — Глеб снова сделал короткий шаг ко мне и схватил за оба предплечья, но совершенно не делая мне больно, как это сделал вчера Петров. — Почему ты ушла от меня? Скажи, разве я не имею права знать причину? — не спуская с меня своего внимания, он осекся на секунду, когда опустил глаза на мои приоткрытые губы. Я не нарочно облизнула их, увлажняя, потому что мне безумно хотелось пить. По большей части виновато было не частое дыхание, а мартини, от которого у меня был сушняк.
— Это ты ушел от меня. Вернее – бросил и ускакал к моей сестре, — зло бросила в ответ, оттолкнув его от себя. — Не приближайся ко мне, — рявкнула, чувствуя, как сердце разрывалось от тоски по нему, не говоря уже о душе, страдающей по Стацкому. Каждое его прикосновение мое тело помнило до секунды, и потому, я старалась избегать встреч и разговоров с ним. Полный игнор – потому что так правильно.
— Не неси чепуху, — фыркнул он, — я прекрасно помню, как ты смоталась втихомолку и даже не оставила прощального письма. Ах да, — язвительно ухмыльнулся Глеб, что-то припоминая, — ты через Софью передала, что разрываешь со мной отношения. Как по-детски, Кира, — Стацкий в прямом смысле слова издевался надо мной, но я отчасти понимала его вспыльчивую тираду. Потому что именно так и было, я ушла, а сказать все в глаза не могла – он моя любовь, а как я отказалась бы от нее, если б Глеб стоял передо мной вот так, как сейчас.
— А у меня был другой выбор?! — закричала на него, ударив по плечу. — Глеб, ты достал меня! Достал! Хватит быть моим наваждением! Хватит мне голову морочить и пытаться снова что-то воскресить, — я задыхалась, но продолжала сокрушаться на мужчину. Меня, как говорится, прорвало. — Из-за тебя у меня столько проблем. Господи, ну почему ты не оставишь меня в покое?! — мой опустошенный вид окончательно выбил почву из-под ног обоих. Стацкий обнял меня, и я разрыдалась, обнимая мужчину в ответ. Я уткнулась носом в его грудь, потому что он был на голову выше меня, и даже каблуки не спасали.
