Не мой... Не моя... - страница 42

— А была обязана? — с вызовом сказала она, обняв саму себя.

— Кира…

— Глеб… не надо. Всё в прошлом и изменить ничего нельзя. Ты выбрал Нину. У вас скоро пополнение, и я не собираюсь расстраивать семью, только потому что мои чувства все еще живы. Что я все еще тебя люблю. Но поверь, время пройдет, я встречу свою настоящую любовь. И нам обоим станет гораздо легче.

— Ты сейчас прикалываешься, рисуя подобное? Сама-то веришь, что "эта" любовь будет? — рассмеялся я, но в смехе не было ничего хорошего. — У нас контракт, который я не могу расторгнут по причине, что она угрожает навредить тебе. Что мне, черт возьми, оставалось делать, кроме как не пойти на ее условия?

— Тогда скажи, с какой стати вам заключать подобное?! — заорала Кира, и ее голос сорвался до хрипа. — Глеб, или сейчас… или – пошел ты к черту.

— С той стати, что Нина намерена исключить тебя любым способом из твоей родной семьи. Она ненормальная и …, — я замолчал, потому что продолжать смысла не было. Кира не стала слушать меня, думая, будто я её нагло обманывал. Помотав головой, мой пряник оскалилась, затем ехидно добавила:

— Ага, скажи еще, что пойдет на убийство, если потребуется.

— Не могу гарантировать, но от Нины можно все что угодно ожидать.

— Хватит мне сказки тут рассказывать, Глеб. Нина не зверь, прекрати выставлять ее таковой. Если ты не удержал свой член в штанах, так нечего теперь прикрываться придуманным контрактом. В наше-то время говорить о контрактах, да кто поверит-то?! — Кира была на эмоциях. Я знал ее такой, и потому единственное средство, способное ее мгновенно утихомирить, это обнять и обескуражить страстью.

Захватив Киру в крепкие объятия, от которых она отбивалась, шлепая меня ладонями куда могла попасть. Я скрутил ее, затем впился губами в ее иссохшие и соленые, пропитанные болью… любовью ко мне… и страстью, с которой она принимала мой поцелуй. Мы оба сходили с ума. Оба были поглощены друг другом и не могли напиться тем самым необъятным чувством, из-за которого у влюбленных напрочь сносило башню. Кира сопротивлялась и в то же время, она отдавала всю себя мне, потому что была только моей.

— Глеб…, — разорвав на секунду поцелуй, она прошептала мое имя.

— Нет. Не. Отпущу, — отделяя каждое слово, сказал я, глядя ей пристально в глаза и касаясь своим лбом её.

Наши руки, наши губы, наши тела… все смешалось и стало слишком невыносимым держаться друг от друга на расстоянии. Уперевшись в столешницу задом, я повернул к ней Киру и усадил поверх, задирая ее трикотажное платье, желая добраться до сладкого места. Мягкие бедра девушки дрожали, но она сама раздвинула их, бессознательно приглашая для большего. Наш поцелуй углубился, но по мере нехватки кислорода замедлялся, оставляя сладкое послевкусие страсти и вожделения.

— Мы должны остановиться, — прерывисто простонала Кира, запрокинув голову назад и закрыв глаза. Ее сонная артерия беспощадно пульсировала, заманивала к тонкой шее, и я не устоял… прикипел губами, затем чуть укусил, но Кира замурлыкала, зарывшись одной рукой в мой затылок. Я чувствовал ее духи, смешанные с ее собственным запахом тела. Я балдел от каждого поцелуя, коим покрывал ее плоть и слизывал каждый участочек, потому что ловил кайф. Я скучал… Эта любовь походила на длительную кому, в которой мы оба, любя друг друга, не принадлежали никому. Оба на расстоянии, потому что гребанные обстоятельства, разлучившие нас на столько лет. Вы скажете, что полтора года – это немного, но поверьте на слово, если вы когда-то любили или любите сейчас, для вас даже дня станет мало. Это крайне тяжело знать, что твоим чувствам негде вылиться, ведь обратной связи не поступит.