– Саш, прекращай «выкать». Ромка - мой ровесник. Неужели он так старо выглядит? – хохмит Барин.
– Нет, что ты! Он очень хорошо выглядит. Прям, как с обложки журнала сошёл. На Пирса Броснана похож, - без тени кокетства отвечает Александра.
– Так-то Броснану лет шестьдесят, - хмыкаю я.
– Ну, хотела сказать, в его лучшие годы, - смущается барышня.
Смотрю на неё и думаю: офигенная! И когда это Баринов на малолеток переключился? Вроде раньше за ним такого не замечалось. Хотя при виде её вздымающейся груди, блестящих глаз и раскрасневшихся щёк надо быть евнухом, чтобы отказаться трахнуть такую чикулю, даже не смотря на её юный возраст.
– И где ты нашёл это прелестное создание? – фраза вырывается изо рта помимо моей воли.
Нехорошо. Совсем нехорошо. Теряю над собой контроль.
– Во Владимире. Помнишь препода нашего по экономике? Стрельцова?
– Ещё бы! Он сейчас крутой финансовый аналитик. Я несколько раз пользовался его услугами по расчёту рисков.
– Саша – его дочь.
Аут. Эндшпиль. Пи*дец.
– Так вы вроде бы приятельствуете? – уточняю немного ошарашенно.
У меня в голове не укладывается, как отец может поощрять связь двадцатилетней дочери со своим сорокалетним другом.
– Есть такое. Но Стрельцов пока не в курсе наших отношений.
Не понять мне логики Игоряна. Или правду говорят, когда у мужика работает головка, голова отключается? Мне это незнакомо. Я всегда контролирую свои эмоциональные порывы, особенно, если дело касается выбора между деньгами и чувствами. Точно знаю, что Стрельцова и Баринова связывает не только многолетняя дружба, но и рабочие проекты. Зачем подставлять под удар выгодное партнёрство из-за разового траха, когда вокруг других девок пруд пруди? В то, что у Игоряна с Сашей серьёзно, поверить не могу. Мой друг слишком привык к вольной жизни, ребёнок у него есть от первого брака, жениться второй раз Барин вряд ли надумает.
Пока я перевариваю новости, у Игоря звонит телефон:
– Сорян, - извиняется Баринов, вставая из-за стола, - это - батя. Не могу не ответить.
Мы остаёмся с Сашей вдвоём. Она спокойно пьёт шампанское из высокого бокала. Или мне кажется, что спокойно? Девушка молчит. И, наверное, впервые в жизни я был бы рад пустой женской болтовне, потому что сам не знаю, о чём говорить с зеленоглазой. Пауза затягивается и становится совсем неловкой.
– Чем занимаешься в свободное от Игоряна время? – не самый изысканный вопрос, но прерываю молчание, как могу.
Сейчас начнётся словесный понос о тусовках, СПА- салонах и отдыхе на курортах.
– Учусь в университете.
Хорошо. Значит, не совсем тупая.
– И что изучаешь? – спрашиваю, хотя в голове уже есть ответ: «Экономика или юриспруденция». Ну, а куда ещё мог засунуть свою дочку Стрельцов, если не на модный и пафосный факультет?
– Историю искусств.
Видимо, на моём лице отразилось недоумение от неожиданного поворота, потому что вдогонку прилетает вопрос:
– Вас это удивляет? То есть тебя.
– Немного, - не пытаюсь скрыть правду.
– Мне всегда нравились музеи и картинные галереи. Предметы искусства, картины. Они меня завораживают.
Базара ноль. Тебя-то они «завораживают», но вот что-то мне подсказывает, что батю твоего – нет.
– И какое твоё любимое направление в живописи? – на самом деле мне пофиг, но спрашиваю, чтобы уж окончательно не выглядеть мудаком.
– Импрессионисты. Мечтаю съездить в музей д’Орсе, чтобы увидеть полотна Клода Моне в оригинале. Он – мой фаворит.
