Черт, это не моя кровать. Паника пронзает меня насквозь. Осознав это, я резко подскакиваю в кровати и с силой разжимаю тяжелые веки. От этого голова болит еще сильнее, но я прогоняю боль и осматриваю комнату. Зрение предательски расплывается, а голова кружиться. Такое ощущение, что я на корабле, плыву по бурному морю.
Мой желудок бурлит, и я прижимаю руку ко рту. Блин, блин, блин, только не это.
Тише Ника, тише, ты не можешь это сделать.
Едва сдержав рвоту, которая только что угрожающе поднялась к горлу, я решаю немного посидеть, чтобы прийти в себя и проследить свои действия прошлой ночью.
Пошла ли я с кем-то домой?
Нет, я бы не стала этого делать. Мой взгляд опускается вниз по моему телу. Одежда, в которой я была вчера вечером, все еще на месте, не хватает только сапог, которые я нахожу рядом с кроватью.
Потирая лицо рукой, я издаю тихий стон, перебирая в уме воспоминания о прошлой ночи. Я помню, что была на вечеринке с несколькими парнями, которые пригласили меня, потом появились Кирилл и Диана. Я тусовалась с ними, Кирилл отошел, чтобы позвонить кому-то, пока мы с Дианой ждали свои коктейли у бара. После этого все как в тумане. Помню только сон с Марком, где я сказала этому негодяю, что ненавижу его. Это я помню отчетливо.
Дыша через нос, чтобы облегчить бурю в животе, я медленно передвигаюсь к край кровати. У меня невыносимо болит голова. Мне нужно таблетка анальгина и вода, срочно, но прежде нужно понять, где я нахожусь, и немедленно убраться отсюда.
Свесив ноги с края кровати, я наклоняюсь и хватаю сапоги. Когда я едва касаюсь ногой своей обуви, то слышу, как дверь в спальню со скрипом открывается, и, подняв глаза, вижу громоздкую тень мужчины, стоящего в дверном проеме.
Я ожидаю, что войдет один из парней, с которыми я была на вечеринке, но вместо этого Марк встречает меня хмурым взглядом.
— Я удивлен, что ты так рано встала после того, как вчера выпила столько спиртного.
Не отвечая ему, я снова хватаюсь за свою обувь и начинаю натягивать на ноги, я изо всех сил борюсь с головокружением, которое чувствую, когда опускаю голову.
— Ты ведь помнишь, что даже не могла самостоятельно передвигаться? Напиться до такой степени - это безрассудство и безответственность. Ты хоть представляешь, что могло бы с тобой случиться, если бы Кирилл не увел тебя с той вечеринки?
— Ты серьезно думаешь, что можешь читать мне лекцию? — у меня болит горло, и слова выходят хриплыми, но мне все равно. Я поднимаюсь с кровати, не обращая внимания на очередной приступ головокружения. — Мне не нужно, чтобы ты или Кирилл нянчились со мной. Мне было хорошо там, где я была... и с теми, с кем я была.
— Не имею желания с тобой спорить, — говорит он сквозь зубы, и я удивляюсь количеству злости, заключенному в его словах. Я делаю вид, что не замечаю этого, и направляюсь к двери с гордо поднятой головой. Я жду, что он отступит и выпустит меня из комнаты, но вместо этого он скрещивает руки на груди. Его широкие плечи заполняют дверной проем, и мне не остается места, чтобы пройти. Он как стена передо мной.
— Дай пройти, — приказываю я.
— Нет, ты выслушаешь еще кучу лекций, прежде чем куда-то уйдешь. К тому же, куда ты пойдешь? Ты собираешься идти до общежития, но до него около двенадцати километров.
Если бы я не чувствовала себя так ужасно и у меня была бы более удобная обувь или хотя бы деньги на автобус, я бы, наверное, сказал "да", но поскольку ничего из этого нет, мне приходиться угомониться.
