Не надо думать, надо кушать! - страница 3

Приходим до дома и за 10 минут делаем шедевр.

Открываем холодильник и наблюдаем печальную картину. На одной из полок лежит ассорти из зелени, которая пережила уже все прелести зрелого возраста. Как говорится, зелень находится в состоянии между концом иллюзий молодости и началом галлюцинаций старости.

Волевым движением вытаскиваем наш чуть повядший продукт и нюхаем. Если нет специфического запаха, еще успеем. Моем, внимательно разбираем каждую веточку, обсушиваем тряпичным полотенцем.

Режем не очень мелко и отправляем в блендер весь ассортимент вместе с корешками, кроме зеленого лука. Добавляем чеснок, оливковое масло, бальзамический соус, соль и черный перец. Прокручиваем до получения однородной массы, пробуем на соль и перец. Если, на ваш вкус, нужно добавить еще бальзамический соус или чуть больше масла, смело делайте это. Здесь не обращайте на меня никакого внимания.

Выливаем ароматную зеленую массу в миску, режем мелко зеленый лук, соединяем.

Режем нашу помидору сочными по размеру кольцами.

На большую плоскую тарелку выкладываем ложкой сальсу, сверху кружки помидоры. Ставим в центр стола, рядом свежий хлеб.

Что мы имеем? Мы имеем, дорогие мои, прекрасное дополнение к любому блюду вашего обеда или ужина. Мы имеем возможность хрумкать это блюдо как и самостоятельное.

Поверьте, вкусно так, что усраться и не жить (простите за мой английский).

Только ведите себя как интеллигентные люди и заранее договоритесь, кто вытирает остатки с тарелки корочкой.

Вообще у нас с Бабулей было много общего. Это касалось не только гастрономических изысканий, рыбалки, общения с друзьями, любви к джазу и танцам, что в переводе на одесский означало «повертеть задом». Кроме всего вышеперечисленного нас связывала боязнь посещения врачей и нелюбовь лечиться. К тому же у Бабули был патологический страх перед стоматологами.

«Жизнь рушится! Я уже никуда не годная!» – причитала она.

Тут же собирался консилиум из близких подруг, соседей и просто сочувствующих. Использовались всевозможные народные средства в виде компрЭссов, сигаретного дыма с удержанием его на больной стороне, массажа болевых точек на мизинце ноги и конечно же полоскания спиртом. Причем, если сигареты, массаж и компресс испытывали лишь на Бабуле, то полоскание спиртом было групповой процедурой для поддержания духа заболевшего друга.

Наблюдая за происходящим, я прекрасно понимала, что утром Бабуля сдаст позиции и пойдет-таки на Ришельевскую к дяде Изе-стоматологу, специалисту со стажем, железными нервами и столь же железным врачебным инструментарием. Также помня, что с первого раза она не решится зайти в кабинет самостоятельно и сбежит в последний момент, я настойчиво предлагала составить Бабуле компанию в этом крестовом походе. Долго отнекиваясь, Фирочка соглашалась на мое непосредственное участие, и мы медленно, крепко взявшись за руки, отправлялись на экзекуцию. Приехав к дяде Изе и записавшись на прием, усаживались на стулья, покрытые клеенкой цвета детской неожиданности, и молча ждали вызова. После произнесения медсестрой фамилии Трахтман, а именно с такой фамилией Бабулю угораздило родиться, в течение часа я дежурила у туалета, капала валокордин, передавала через приоткрытую дверь валидол, воду и салфетки. Когда же оттягивать вход в зубодробильный кабинет было уже просто неприлично, Фирочка пыталась бежать. При очередной попытке побега я закричала ей вдогонку: «Стоять!» Бабуля остановилась, грациозно повернулась и с достоинством произнесла: «Чего ты орешь как потерпевшая?! Это был разгон!»