Открывала дверь трясущимися руками. Было сложно
справиться с замком, который однозначно надо было менять. Осмотрела дверь…
Пришла к выводу, что менять вместе с дверью. Так, первая статья расходов была
определена – смена двери. И так как соседка говорила, что жили тут своеобразные
жильцы, то дверь надо было ставить сейфовую, потому что мало ли кто по старой
памяти захочет заглянуть на адресок. Прошла внутрь, с ног сбивал ужасный запах,
на глазах заблестели слезы, то ли от едкого смрада, то ли от обиды и жалости к
себе. Побежала открывать окна, чтобы хоть немного проветрить, а то был риск
просто задохнуться. Остановилась посередине гостиной, обхватила себя руками и
завыла в голос. Но была прервана знакомым басом.
- Что ты тут делаешь? – спросил меня теперь уже
не секс партнер, а преследователь.
- Это моя квартира, вот вы что тут делаете? -
ощетинилась я, сходя с ума от досады, ярости и боли.
- Ты наркоманка? – оглядываясь по-свойски,
спросил мужчина.
- Это квартира моих родителей, - пропищала я.
- А, ты дочь наркоманов? – пояснил для себя он.
- Вы с ума сошли? Как вы смеете? Вломились в мой
дом, оскверняете память моих родителей, клеите ко мне ярлыки, вас сюда никто не
звал, уходите, - последние слова уже перешли в крик.
- Мне надо знать, во что я ввязываюсь, - словно
глупой спокойно пояснил визитер.
- Я вас не звала, ввязываться никуда не просила,
так что покиньте мой дом, - продолжала стоять на своем.
- Можешь мне не выкать, как-то глупо, после всего
что было, и того где был я, - усмехнулся ядовито он.
- Как вас там, вы не понимаете русского языка?
- Ах да, я-то знаю, как тебя зовут, а ты нет, -
улыбка расползлась на все лицо, - я надеюсь, ты разборчива в связях, но в любом
случае обследую тебя в клинике, пусть справку дадут.
- Послушайте, - начала изрядно нервничать я, -
что вам надо от меня?
- Сам не верю себе, но – тебя. Я хочу, чтобы ты
стала моей любовницей на время моего пребывания в Москве.
- Нет, - твердо и резко отчеканила я.
- Ты даже не узнаешь условия? – брови мужчины
взметнулись вверх.
- Нет, - мерным, сухим тоном повторила ответ.
- Ты блаженная? Я предлагаю тебе бабки,
удовольствие и решение твоих проблем, - мужчина провел взглядом по квартире и
уставился на меня.
- Вы не понимаете, - с грустью и тоской
продолжила я.
- Можно на ты, и Игорь, - вклинился мой
неудавшийся любовник, - что тут понимать?
- Это не просто квартира, это моя мечта, мой
отчий дом, моя сказка, в которую наплевали, нагадили. Меня лишили большего, чем
просто дом. И тут одним ремонтом уже не обойдешься.
Вспомнила, как собирались в этой гостиной за большим
столом: я, мама, папа и бабушка, мы были дружной семьей. Я чувствовала любовь и
безграничную поддержку, внимание и участие в своей судьбе. И теперь, даже если
выкрасить эти стены в самый модный в этом сезоне цвет, все равно связь с тем,
что было здесь когда-то потеряна. Того уюта и тепла для меня не будет. И то
ощущение счастья уже не вернуть. Слезы полились нескончаемым потоком по лицу.
Мысли стали путаться, и чтобы не сорваться в истерику начала шумно вдыхать и
выдыхать воздух, в душном смраде комнаты было сложно вдыхать глубоко. Подошла к
окну и посмотрела во двор. Около дорогой машины стоял парень, что ехал со мной
в лифте, теперь он просто курил сигарету. Стало, почему-то так противно и
обидно. Разрыдалась еще сильнее. Сколько я всхлипывала и рыдала, не знаю, но
поймала себя на мысли, что тот, кто просто стоял рядом и смотрел в окно, мог бы
для утешения и обнять, чего просто стоять? И сама себе поразилась. Неужели я
так истосковалась по человеческому теплу, что готова принять жалость
напыщенного индюка, лишь бы не чувствовать это всепоглощающее одиночество? И
почему-то мне стало жалко и его. Сама не могла разобрать почему, но жалость
было сложно подавить, она волной расползалась по мне и заполняла уголки души.
Вот уж точно не самый достойный объект для жалости. Но чувство было неумолимо.
