Не обмани себя - страница 3

– Погляди, кого к нам занесло!

– Да это же Макс Саверо!

Конни сразу же узнала его. Как-то раз, когда молодой человек ужинал вместе с родителями, миссис Саверо представила его Конни. Мамочка явно гордилась своим преуспевающим сынком. Макс был до того красив, что у девушки просто зубы заныли. Ходили слухи, что он намерен выставить свою кандидатуру в сенат. Если так, Конни за него обеими руками проголосует!

Но сегодня с Максом творилось что-то неладное. Кипя от ярости, он пулей промчался через весь зал; полы плаща развевались за его плечами, словно крылья летучей мыши. А направлялся молодой Саверо прямиком к родительскому столику.

Конни подалась в том же направлении, еле удерживая на одной руке поднос с напитками. Если поторопиться, ей, может быть, повезет и молодой красавец ее заметит?

Отец Макса встал и поздоровался с сыном. Во взгляде матери, что еще мгновение назад лучился гордостью, промелькнул страх. Что происходит? Макс возмущенно доказывал что-то родителям.

А затем вытащил пистолет.

Ох, нет, боже мой, нет!

Поднос выпал из рук Конни; осколки стекла со звоном разлетелись по полу. Девушка бежала к угловому столику, к альковному столику, к такому далекому столику... казалось, что до него еще много миль.

– Нет, Макс! Не надо...

Два выстрела прозвучали почти одновременно.

Конни не сводила с Макса глаз. Молодой человек резко развернулся и ринулся к выходу. Официантка преградила ему путь.

– Что вы наделали?! Боже мой, что вы наделали!

Они стояли лицом к лицу. Конни заглянула в льдисто-голубые глаза и увидела там пустоту. Ни искры света, ни проблеска чувства. Душа этого человека была мертва.

Макс оттолкнул ее и выбежал из ресторана. Даже не глядя в сторону углового столика, Конни знала: Джованни и Софи Саверо мертвы. Погибли от руки собственного сына.

Подвижная, загорелая Конни Грант и раньше избытком веса похвастаться не могла, а теперь и вовсе исхудала. Впрочем, произошли и другие перемены. Куда исчезли платиново-белые локоны? Черные как смоль, небрежно подстриженные пряди обрамляли озорное мальчишеское личико. Умеренный макияж оттенял огромные синие глаза и подчеркивал линию губ, шаловливо изогнутых, словно девушка вот-вот рассмеется. Вместо обтягивающего свитера на Конни был модный брючный костюмчик, необыкновенно ее красивший.

– Какого черта ты здесь делаешь? – возмутился Роббинс.

– В Сан-Франциско мне славно живется, ничего не могу сказать. Меня туда заслали по условиям программы. Но тут до меня дошел слух о смерти Майкла Джордана, и я помчалась прямиком сюда. Как вы только могли арестовать Стива Клуни? – Пухлые губки скептически изогнулись. – Ну, даете! Вы, братцы, к делу подошли не с той стороны. Все у вас не так!

– Стало быть, ты вернулась, чтобы учить меня юриспруденции? – сухо осведомился Роббинс.

Он нисколько не удивился. Конни Грант – это же воплощенное упрямство! В качестве свидетельницы Конни могла всю душу вымотать. Эта особа патологически не способна ограничиться простыми «да» или «нет». Цепляется за каждое слово. Термин «уклоняться от темы» в отношении ее показаний приобрел новый смысл. Такой непредсказуемой, нахальной, своевольной свидетельницы прокурор в жизни своей еще не встречал... Но, как ни странно, сейчас он ей даже обрадовался.

– Послушай, Роббинс. Я как раз говорила мисс Нильсен, что могла бы помочь вам в этом деле. Я хорошо знала и Майкла и Стива. Вы арестовали ни в чем не повинного человека. Стив Клуни – кроткий, добрый парень, и умница, каких мало! Кроме того, он и Майкл были друзьями.