Темнота подарила мне новый смысл.
Хотя бы что-то произошло со мной такого, ради чего стоило по утрам открывать глаза.
Темнота была единственным, что скрашивало мне годы в заточении.
Темнота была единственным, что вообще происходило в моей жизни.
Ровно до того момента, как ко мне явилась Она.
Медленно выступила из небытия, из пустоты, где минуту назад ничего не было.
Сотканная из теней – на свет.
Она будто родилась из света. И Свет смотрел на меня её глазами.
Но я знал, что мрак гасит даже самое чистое сияние.
9. 2.2
Сначала я подумал, что сплю.
Потом – наверное, у меня так давно не было женщины, что я стал грезить ими наяву.
Я даже зажмурился крепче – и снова открыл глаза, но видение не желало пропадать. Она действительно была там. Девушка с длинными волосами в чёрном платье, таком чёрном, что совершенно сливалось с темнотой вокруг – но лицо и руки светились, будто изнутри. Грациозная, хрупкая, с тонкими запястьями, изящной шеей – бесформенное платье совершенно не давало разглядеть фигуру, но даже так было понятно, что девушка потрясающе красива. Я старался ничем не выдать, как сражён её красотой.
На нежном лице – огромные карие глаза. Смотрят настороженно, но я отчётливо вижу в этих глазах невинность и доверчивость юности. Той самой юности, когда ещё не испытал предательств и разочарований. Когда весь мир ещё кажется одной большой шкатулкой с секретами – и ты уверен, что жизнь впереди будет полна чудес и открытий. Ты всё успеешь, всё сможешь. Перед тобой открыты все пути, и награду обязательно получит герой, который верит в себя.
Я тоже когда-то был таким, как она.
Сейчас я чувствую себя глубоким стариком в теле двадцативосьмилетнего мужчины.
Стоп. Но откуда здесь взяться девушке? От поверхности до моей камеры одиннадцать дверей – я считал, пока меня вели сюда в тот самый первый день, когда ещё наделся выбраться однажды на свободу. В запутанном лабиринте подземелий лишь крысы и те бедолаги, которых за какие-нибудь провинности ссылают сторожить меня. Им даже разговаривать со мной запрещено под страхом смертной казни. Я не слышал живой человеческой речи десять лет.
- Ты кто? – задаю самый главный вопрос. Голос едва слушается меня. Как долго я молчал?
Она разглядывает меня так же жадно, как я её. И не боится, не отводит глаз – надо же!
Если сейчас она ответит, значит и правда – настоящая.
Вскидывает подбородок – храбрится, но голос дрожит, я слышу. Смелая.
- Мэган… Роверт!
Её голос звучит для меня самой прекрасной музыкой. Ничего красивее я не слышал за всю свою жизнь.
Смотрит выжидающе своими удивительно огромными глазищами. Как будто ждёт, что я узнаю её имя.
И каким же для меня оказывается шоком, когда я и правда узнаю.
Бросаюсь на решётку, вцепляюсь в прутья до хруста костей. Девушка чуть отшатывается, но не делает и шагу назад. Впиваюсь в неё взглядом, трогаю на расстоянии, обвожу и запоминаю каждую черту, каждую деталь её облика, чтобы прочно запечатлеть в памяти и вспоминать потом, когда она уйдёт.
Значит, моя несостоявшаяся невеста. Как иронична бывает судьба!
Показать мне сокровище, которое никогда не будет моим – здесь, на расстоянии вытянутой руки.
Я помнил тот день, как будто вчера. Когда ко мне на аудиенцию явился лорд Дункан Роверт, повелитель Северного крыла и мой вассал, со своей невестой Тэмирен. Как мне в голову пришла светлая идея, растоптать в зародыше семя будущей войны. Породниться с одним из самых древних родов Оуленда. Взять в жёны младшую сестру самого непокорного и своевольного из моих лордов. Совсем ещё девчонку – но я готов был ждать, пока она вырастет и расцветёт. Я был бы терпелив, я проявил бы уважение к Нордвингу и его маленькой принцессе. Но союз, скреплённый клятвами верности, стал бы основой прочного мира для наших земель.
