– Добейся опровержения, дел-то, – Свят быстро понимает, что к чему, – отказать не посмеют.
Мы вместе учились на юрфаке, только в отличие от меня, похоронившего диплом и мечту, Морозов по сей день занимается любимым делом.
А если я заставлю ушлого журналиста, или журналистку, неважно, написать опровержение, что тогда? Все, кто был вчера на приёме, узнают, что я их обманул? Заявился с девушкой на мероприятие, вход на которое разрешён только парам, и просто посмеялся наивным гостям в лицо? Тогда моей репутации придёт конец.
– Так что? Я могу сделать пару звонков, если нужно…
– Нет, нет необходимости, всё в порядке, – произношу глухо.
– То есть, это правда всё? Ты женишься? – от удивления его брови подскакивают к линии роста волос.
– Не так быстро, пока мы просто… встречаемся, – выдавливаю натужно. О таком даже думать не хочется, ни то, что вслух произносить.
Во-первых, ещё никому не удавалось окольцевать одного из самых завидных женихов города, успешного бизнесмена, владельца престижного детского центра, Красовского Александра.
А во-вторых, кто у нас невеста? Остапенко? Вчерашняя студентка, деревенщина, без роду и племени, да ещё и с ребёнком на руках. Нет, этому не бывать. Вот только сразу раскрыть все карты перед общественностью не получится, а значит, поиграть в пару придётся.
С силой бью кулаком по столу, отчего друг косится на меня с непониманием. Знал бы он, во что я вляпался, не смотрел бы так. Ненавижу всякие интриги, авантюры и прочую белиберду, съедающую время, которое можно потратить с пользой.
– Знакомить будешь? – Свят не унимается. По тому, как друг едва ли не подпрыгивает на месте, понятно, что его распирает от любопытства.
– Потом, – отмахиваюсь, – в другой раз.
Перед другом ужасно стыдно, но и посвятить его в тонкости своего прокола я не могу.
– Ну, как знаешь, – Морозов поднимается с места и направляется к выходу, – значит, в другой раз.
– Подожди, – выставляю руку вперёд, – ты же только пришёл, давай посидим, если не здесь, то можно в другом месте.
– Хм, а невеста твоя не будет против? – ещё и усмехается, гад.
– Поехали! – хватаю пиджак с вешалки и взмахом руки показываю другу, чтобы следовал за мной.
Кажется, придётся ему всё рассказать.
Мальвина
– Алло, да, это я, – наливаю в кружку чай и отвечаю на входящий звонок, – конечно, конечно, я вас слушаю.
Голос незнакомой женщины звучит строго, я бы даже сказала, сурово, да и содержание разговора такое, что после его завершения хочется разреветься. Что я, собственно, и делаю.
Как такое возможно, почему они позволяют себе вершить судьбы других людей?
Слёзы текут по щекам и горячими каплями падают на платье.
Мою Стешку хотят забрать…
– Мальвишка, ты чего? – в комнату заглядывает Маринка.
– Мне из опеки позвонили, они… – хочу рассказать о том, что только что узнала, но слова комом застревают в горле, и я опять начинаю реветь.
Подруга садится на соседний стул и обнимает меня за плечи. Она терпеливо ждет, когда я смогу успокоиться и рассказать ей всё.
– Подожди, а разве Стешка не прописана у твоей матери? – спрашивает подруга после того, как я завершаю своё печальное повествование.
– В том-то и дело, что нет. Ну, знаешь, многие не торопятся прописывать маленьких детей, говорят, где мать, там и ребёнок, а поскольку мать…
Не могу договорить фразу вслух и снова начинаю рыдать, уткнувшись в плечо подруги. Не хочу, чтобы Стешка услышала мои рыдания или, чего хуже, слова.
