Он не отвечает. Молча двигается ближе ко мне.
Не отводя взгляда. Заставляя подчиняться. Потом берет за руку и резко дергает на себя. Так резко, что кажется, хрустит сустав. Наваливается на меня. И тут я понимаю, что все. Сейчас он сделает то, что обещал не делать.
Начинаю колотить его по плечам, по груди. Пинаться.
Но все это бесполезно. Он слишком сильный для меня.
- Арслан, прекрати! – кричу я.
А он утыкается губами мне в шею и скребет по коже зубами. Не говорит ни слова.
Уворачивается от моих ударов. И руками сжимает за талию.
И я понимаю, что мои удары ладошками для него как касание мотылька. Поэтому решаюсь действовать по-другому.
Складываю пальцы в кулак и со всей силы, размахнувшись максимально возможно, ударяю его в нос.
Он тут же замирает. Шарахается от меня. Хватается за разбитый нос. На его пальцах появляются красные пятна. Кровь. Неужели я так сильно его ударила?
- Дура! – кричит он и откидывается на спинку сиденья.
Запрокидывает голову и срывает с себя рубашку. Остается в одной майке.
- Сам виноват! – отвечаю я. – Разблокируй двери!
Он щелкает замком. Я хватаюсь за ручку двери, но потом замечаю, что Арслан заметно бледнеет. Закрывает глаза. Рубашка, которую он скомкал и подсунул к носу, быстро становится красной.
- Арслан, что с тобой? – с беспокойством спрашиваю я.
- Вали, - тихо произносит он. И голос такой слабый.
- Арслан! – тормошу его за плечо, но он уже закрыл глаза.
Черт! Да что с ним такое?
Выскакиваю из машины и пересаживаюсь на водительское сиденье. Прав у меня нет, но водить машину меня уже научили. Будем надеяться, что меня не остановят полицейские.
Я веду машину аккуратно, постоянно поглядывая в зеркало заднего вида. Арслан сидит, не шевелясь.
Мы подъезжаем к ближайшей известной мне больнице. Я помогаю Арслану выйти. Он опирается на мое плечо. Я еле выдерживаю его вес. Черт, какой же он тяжелый и раза в два больше меня.
На входе в больницу мне помогает врач. Арслана куда-то уводят. Я остаюсь ждать в приемном покое.
Примерно через полчаса выходит тот самый врач.
- Сейчас Ваш знакомый выйдет, - говорит он. – Минут через двадцать. Ему прокапают препараты.
- А что с ним, доктор? – спрашиваю я.
Он с удивлением смотрит на меня.
- Обычное дело при гемофилии.
- При чем? – не понимаю ни слова из сказанного им.
- Гемофилии, - повторяет он. – У Вашего знакомого гемофилия. Проблемы со свертыванием крови. Все могло кончиться очень плохо. Вы не знали?
Мотаю головой.
Конечно, не знала. Это что? Я чуть не убила его? Господи.
Врач уходит, оставляя меня наедине с моими мыслями.
Почему я до сих пор об этом не знала? Мы же практически выросли вместе. Почему до сих пор это все скрывалось?
Наконец, в дверях показывается Арслан. На локтевом сгибе пластыри. Наверное, от систем.
Он идет сам. Хоть и не уверено, но идет. Подходит ко мне.
- Поехали домой, - говорит сразу же и идет на выход.
Бегу за ним.
- Арслан, почему ты не сказал мне? А если бы ты умер? – говорю ему в спину.
- Разве ты не радовалась бы? – он резко останавливается и оборачивается. А я чуть ли не врезаюсь с разбега в его грудь.
- Что ты такое говоришь? – произношу уже тише.
Он опять поворачивается и идет. Я за ним.
- Садись рядом, спереди, - говорит он мне, когда я открываю заднюю дверь машины, намереваясь сесть назад. – Мне может стать плохо по дороге.
Он прав. Сажусь рядом с ним.
Всю дорогу до моего дома мы молчим.
