- Мне нравится, что ты такая вся правильная, Арина. Любишь папу. Слушаешься его. Бережешь себя. Но ведь в глубине ты совсем другая. Я вижу это. Я сразу это увидел.
Берет меня за подбородок и, сощурившись, смотрит прямо в глаза.
- Не надо стесняться того, что хочется. Я дам тебе это. Есть много более интересных вещей, чем учебники и брак с Камилем. Ты ведь не хочешь за него замуж?
Сильнее сдавливает мой подбородок. Впивается в кожу пальцами. Надавливает ногтями. Причиняя боль. Вырывая слабый стон из моего рта.
- Ну, признайся мне, малышка Ри. Будь со мной откровенна. Ведь нас с тобой связывает уже столько плохих в твоем понимании вещей. Хочешь замуж за Камиля?
Чувствую, как слезы подступают к глазам. Но молчу. Я не хочу быть с ним откровенной.
- Упрямишься? – он еще больше сужает глаза. Сжимает зубы. И переводит руку с подбородка мне на шею. Прижимает к сиденью. – Меня надо слушаться, Арин. Только меня.
Приближается так близко, что его дыхание заставляет покрываться меня мурашками.
Арслан опять ухмыляется.
- Хочешь подчиняться, - касается губами моих скул. – Мне подчиняться. Будешь делать все, что я скажу. Ты ведь хочешь помочь мне? Хочешь. Знаю, что хочешь.
Рукой ныряет мне под попу и обхватывает ее.
Потом его губы находят мои и он больно впивается в них. Буквально вжимает меня в сиденье своим поцелуем.
Задерживаю дыхание. Даже не пытаюсь освободиться от него. Знаю, что бесполезно.
И в который раз ощущаю волну, накрывающую меня от его поцелуя. Опять пытаюсь хоть что-то понять. Но бесполезно. Рядом с ним мозги отказываются работать. И самое обидное, что он это тоже чувствует. Я это знаю. Уверена в этом.
Поцелуй прекращается тогда, когда Арслан решает это. Он отрывается от меня, но не отпускает. Впивается пальцами в мою попу.
- Сука, - рычит хрипло, - Арин, я так хочу тебя. Если бы мне не нужна была твоя помощь, хер бы я отпустил тебя сегодня.
Я не понимаю его, но спросить боюсь.
Арслан убирает руку с шеи и кладет ее на ключицы.
- Не будем огорчать папу, да? – приподнимает бровь. – Завтра ты сама придумаешь, что сказать ему.
Он проводит рукой вниз, вдоль всего моего тела, сопровождая это движение взглядом и частым дыханием.
Потом резко отстраняется.
- Иди, - кивает на дверь.
И я выхожу из машины. Он тут же газует.
Я иду в здание университета. Откуда меня и забирает папин водитель.
Пока меня везут домой, я думаю о том, что сказать папе. Понимаю, что сама готовлю свое падение. Падение очень глубоко. Но страх смешивается с осознанием своего бессилия.
Я не могу противостоять ему. Не могу. Как не пыталась. Он прав – мне хочется подчиняться. Мне стыдно признаться в этом не то, что папе или Мадине. Мне стыдно признаться в этом самой себе.
У Арслана какая-то власть надо мной. Когда он рядом, я делаю так, как хочет он.
Мне больно от осознания этого. От собственного бессилия. Может, если я пройду через это, меня отпустит? Надо испытать боль, чтобы стать свободной? От его власти. От его слов. И прикосновений.
Папа всегда говорил, что первым у женщины должен стать муж. Именно поэтому он так рьяно следил за тем, с кем я встречаюсь. А недавно обмолвился, что гордится тем, что Камилю я достанусь чистой и верной.
И я даже начала представлять, как это будет у нас с Камилем. Находясь рядом с ним, я думала о том, как он будет обнимать и целовать меня. Пыталась представить. И не могла. Его прикосновения никак не трогали меня. Не вызывали дрожи в коленках и мурашек по коже.
