Наконец мне удалось ненадолго задремать. Сон навалился тонкой зыбкой плёнкой, и мне пригрезился Сандр де Стужев. Адская Гончая императора смотрел на меня холодно и с немым укором. Захлёбываясь словами, я попыталась объяснить ему, что всё, что сказала Мари, – неправда. Что никакого жениха у меня уже нет и мстить Ноэлю подобным низким образом мне бы не позволила аристократическая гордость.
Я чувствовала, как всё внутри вновь разбивается под его безразличным взглядом, будто я умирала, и если он сейчас же не скажет, что верит мне, я вспыхну огненной свечой и сгорю без остатка от горя. Но он не сказал.
Сандр де Стужев развернулся и стал удаляться. С каждым его шагом что-то с хрустальным звоном лопалось и осыпалось во мне, безвозвратно погибая. Я поняла: если я его сейчас не остановлю, то он уйдёт. Навсегда.
Я бросилась за ним, бежала и никак не могла догнать. Звала, но мой голос звучал слабо, и его сносило в сторону бьющим наотмашь ветром. И всякий раз, когда мне уже казалось, что я почти настигла лорда и схватила его за расшитый рукав кителя, дорогу мне переходил Ноэль, держа под локоток Мари. Они оба кривили свои безупречно красивые лица и на выдохе дуэтом выдавали мне пренебрежительно шипящее: «Распутница!»
В дверь моей комнаты постучали, вырывая меня из когтей терзающего кошмара. Я открыла глаза и несколько минут не могла прийти в себя, ощущая градом катящиеся по щекам слёзы. Стук был настойчив и прекращаться не спешил. Стало ясно: тот, кто стоит за дверью, знает, что я здесь, и не уйдёт, пока я не открою. Вытерев ладонями мокрые щёки, я закуталась в одеяло и побрела смотреть кого там принесло.
Это оказались Энн и Мари. Секунду-другую поразмыслив, стоит ли впускать к себе тэрианку, я молча приглашающе махнула им рукой и пошкрябала обратно.
В конце концов, надо дать Мари шанс: мы с ней и Энн дружили с самого первого дня в Академии, когда познакомились перед вступительными экзаменами, дрожа от переживаний, точно листики на осеннем древе. С того момента прошло целых пять лет. Не обходилось без мелких ссор и обид, но такая бешеная муха, как вчера, укусила Мари впервые. Энн наверняка притащила её мириться. Может быть, тэрианка уже сожалеет о вчерашнем?..
- Фу, какой бардак! – наигранно громко и пренебрежительно хмыкнула Мари, углядев, что пол в моей комнате сплошь завален использованными скомканными салфетками. Стало ясно, что мои чаянья напрасны: тэрианка осталась при своём мнении. И минимум, что я сейчас от неё дождусь, – тонну презрения.
- Я никого в гости не приглашала, - не осталась я в долгу. – Особенно тебя.
Сделав пасс рукой, я применила магию воздуха, заставляя эту кучу собраться в ком и воспарить. Ещё одним движением я отправила его за окно, где он под влиянием моей основной огненной стихии ярко полыхнул и осыпался пеплом на клумбу. Всё, уборка произведена.
- Елизавета! Фон! Морлейтен! – донёсся с улицы возмущённый рёв домовушки-садовницы. – Вы опять?! Пресветлые, да когда же вы уже съедете?! Мои розы-ы!..
Я снова сделала пасс рукой, захлопывая окно и возвращая в комнату благословенную тишину. Вот зачем так орать? Хорошо перегоревший пепел – отличное удобрение. Я залезла на кровать с ногами и плотнее укуталась в одеяло, предоставляя своим гостьям самим искать себе место, куда можно присесть.
Энн развернула стул от моего письменного стола к кровати и уселась на него, Мари демонстративно застыла возле двери, игнорируя своё любимое кресло. Недовольно сложив руки на груди и в небрежной позе привалившись спиной к стене, она всем своим видом давала понять, что находится здесь не по своей воле. На ней был надет облегающий тэрианский костюм для полётов на ящерах. А это значило, что полуэльфийка вновь взяла на себя функцию миротворца и перехватила эту гордячку, когда та направлялась на полигон. Столько усилий, и всё напрасно.
